Книга Мистер Фермер. Наследие! - Focsker

происходит как сейчас — с утра. Предчувствуя, что могу получить по лицу, тихо прошу незнакомку подняться, получая недовольное:

— Лежи и не вставай… и без тебя забот хватает.

Корзина за корзиной, передаваемые по цепочке перемещаются на выход. Телега стремительно пустеет. В конце, только когда все овощи «эвакуированы», волчица принимается за деревянные коробки. Всё это время, ляжкой своей и коленом она подпирала несколько, стоящих одна на одной, накренившихся коробок. Не упади девушка на меня и телом своим не подопри припасы, один здоровый, деревянный ящик точно шлёпнулся бы на мою болезненную голову.

За овощами в корзинах телегу покидают и ящики с бочками. Подручные лисицы освобождают повозку, наступает время и нам покинуть её. Когда волчица наконец-то встала, я руками, пряча под одеялом стояк, торопливо благодарю свою спасительницу. Волчице плевать на благодарность. С безразличным лицом она уставилась на ту область, которую я старательно прикрыл руками и одеялом. Взгляд её зелёных, недовольных глаз перекинулся на моё лицо. Глаза в глаза девушка спрашивает:

— Встать можешь?

Кивнув, прикрываясь одеялом, подрываюсь, ловя нокдаун в виде внезапного потемнения в глазах.

— Блин… ну я ж просто спросила… — Подхватив меня, сердито выдала волчица. Одеяло выпало из моих ослабевших рук. Бессильного, но со стояком меня выволокли из телеги. Стыдно, прям пиздец…

Голышом, под пристальным взглядом полу сотни путников, нудисту Матвею(мне), позволили сделать свои дела, а после повели в другую телегу. Кто-то из благородных «Оленей»(мужчин с разветвлёнными рогами на голове) накинул на мои плечи свой большой плащ. Затем, всё та же волчица и олень, вместе с ехавшими во второй повозке, затянули меня наверх. Там то я и увидел родных моим глазам Кролли. Средь гор хлама, забитого под самый тент, сидели старик, старуха, пара ушастых девушек лет двадцати-двадцати пяти, а сними многочисленная кроличья ребятня дошкольного возраста.

— Кроль Ях, путник. — Прихватив под руку, старик прицельно садит меня между двух, раздвинувшихся девушек.

— Кроль Амма, — помня приветствие Кролли, отвечаю я. — Спасибо. — Кивнув старику, затем девчушкам, поправляю плащ, старательно пряча от многочисленных детских взоров своё достоинство.

Всё племя ушастых удивлённо выпучило глаза. Лица стариков стали добрее, девушки заулыбались. В очередной раз незнакомцы протянули мне кружку с водой, а с ней, ломтик чёрствого, чёрного хлеба. Хлеб⁈ Зубы с хрустом раздавили старый сухарь. Хлеб, не такой как в моём мире, странный на вкус, местами кажется что с какими-то примесями, может даже травами внутри, но это был именно он. То ли я соскучился по этому вкусу, то ли моя собственная ненасытность, магическое голодание дали о себе знать, всё мне переданное я употребил и выпил быстрее чем за минуту.

— Ого… сколько ж тебя не кормили человече? — Спросил дед. Что, не понял…

— «Человече», вы знаете, кто я? — Что-то не сходится. Вспоминая отношение ко мне местных, подобное безразличие со стороны травоядных и хищников не поддаётся пониманию. Да, безусловно, мне помогли, но при этом ещё ни разу никто не обратился ко мне по имени или титулу.

— Нет, но хотелось бы. — Усмехнувшись, дедуля взглянул на старуху, и та, ответив ему такой же добродушной улыбкой, передала мне ещё один сухарь. Отказываться не стал, ещё раз поблагодарив, пристально наблюдая за местными, пытаюсь понять, кто они. Одежда, крытые повозки, товары и оружие, запряженные лошади и быки. Можно предположить — это всё подконтрольные Аорре существа, только я подобного не помню. Ни одной вьючной лошади во время Второй миграции я не видел. Быки, буйволы, верблюды, они были, но не лошади. Может ли быть, что меня случайно занесло на противоположную сторону материка, или всё это иллюзия, вещий сон? Ущипнув себя, затем прикусывая губу, ощущаю боль, она чёткая и ясная. Мир реален.

Ожидая ответа, видя мою реакцию, седой дед делает какие-то свои выводы. Тяжело вздохнув, он из-под старой, некогда белой, а нынче серой рубахи достал свой медальон. На чёрном шнурке виднелась «Вниз летящая капля», с буквой «М» внутри своего пустого контура.

— Ты человече, я человече, пусть внешне мы разные, но благодаря воле Его, Его жертве и стараниям, в сердце все мы братья, все мы люди. — После слов старика, все, включая детишек, опустив уши, принялись доставать свои амулеты. Быстро бормоча себе под нос, семейство принялось молиться. Демонстрировать мне, чужаку, свою веру, веру в… кого? Капля, символ Эсфеи, но… я поголовно помню всех её последователей. Да и эта предательница, никогда бы не позволила видоизменить свой знак. Значит ли это, что есть кто-то со схожей атрибутикой?

Выглянув из повозки, вижу знакомые мне хребты гор. Много раз я любовался ими из окна своего особняка в деревне, после из Озёрного, и уже в конце, находясь в непосредственной близости, дрожал от их величия, работая над стенами Нового Вавилона. Эти горы были и остаются естественной преградой на пути зла. На изучение карт проходящих сквозь них троп ушло слишком много времени, что бы вот так просто обо всём забыть. Лишь только глядя на эти каменные вершины, я мог предположить своё местонахождение.

До головокружения вертя головой, понимаю, повозка движется в сторону первой пограничной реки, за которой земли Хранителей Рощи. Исходя из положения гор, высоты и места нахождения солнца, прикидываю, что мы где-то посередине между хребтом Волчья пасть, Заливными лугами Му, Озёрным и границей. Исходя из того, куда мы движемся, внезапно в голове моей возник ужасающий вопрос:

— Я пленник? — Сорвался он с губ моих сам собой. Возможно ли, что Санд Лефсет Морел выжил, победил и склонил всех себе на службу?

Внезапный, громкий и хриплый смех старика напугал.

Руки дрогнули, а борт, на который я опирался, предательски откинулся. Я головой лечу навстречу к песчаной дороге, которой здесь не было и быть не могло!

Прихватив за край плаща, чуть не придушив, тушку мою обратно в повозку вернули шустрые девушки кролли. Тяжело вздохнув, старуха платком смахнула со лба пот, а после им же, со звучным шлепком, хлестанула деда по облысевшей голове.

— Козёл ты старый, сколько раз говорила,