Книга Глаза гиены - Рэй Олдридж

и выключил печь. Затем поднял руку и вставил шпулю персонализации в гнездо у основания своего черепа.

Он изменялся по мере того, как личность проникала в его кортекс. Его лицо ожесточилось; рот растянулся в широкой, мрачной ухмылке; глаза приобрели желтоватую непрозрачность. Он сделал шаг к ней — резким, чуждым движением.

— Я поднимаюсь, — прорычал он. Он обнажил зубы, его губы изогнулись в пугающей, нечеловеческой гримасе.

Она шагнула, чтобы загородить дверь, и умоляюще подняла руки.

— Я знаю, что ты все еще здесь, Дженоаро. Я знаю, что ты ненастоящая гиена. Тендард рассказал мне, как это бывает, так что не делай вид, что не можешь меня понять.

Он двигался так быстро.

Она была слишком удивлена, чтобы увернуться. Он отбросил ее в сторону, и его острые ногти рассекли ей щеку.

Затем он исчез, а она обнаружила себя сидящей на полу и истекающей кровью.

КАЙТЕН ШЛА ВДОЛЬ стены, на которой Тендард хранил свои памятные реликвии — милые свидетельства его долгой, экспериментальной жизни. Тендард не отставал от нее, двигаясь в своем кресле-каталке на шаг позади.

Она остановилась перед подборкой настенных холоснимков, запечатлевших Тендарда в его странствиях по Уровню в своем излюбленном воплощении.

— Из тебя вышел великолепный слон, Тендард. — Она вгляделась в одно из окон, на котором обнаженный Тендард совокуплялся с другим зверятником, исполинской женщиной с закругленными татуировками Ретрантического надзирателя на плечах. Кайтен спросила себя, а был ли вообще возможен такой сексуальный контакт, учитывая огромные размеры участников. Возможно, у Тендарда были дополнительные модификации тела, подумала она, вглядываясь попристальней; но ограниченный угол, с которого она могла рассмотреть изображение, сохранял его благопристойность. На лицах у обеих застыли одинаковые улыбки «вам-бы-здесь-побывать»[2].

— Но как…?

Добродушная ухмылка сотрясла лицо Тендарда.

— Я бы показал тебе, но ты хрупкая, как тростинка, не женщина, а воздушное создание.

Она проигнорировала его и наклонилась над стендом со старинными кожаными масками. Тендард когда-то был актером, и его коллекция театральных экспонатов была весьма недурна. Но она не замечала поблескивающих очертаний масок; она видела Дженоаро, изогнувшегося над задницей какой-то толстомясой похотливой гиены, напрягшегося, как тетива лука, и удовлетворенно рычащего.

— Почему, — спросила она, — Дженоаро не выбрал личность, подобную твоей? Что-то сильное и достойное восхищения, что-то, что я могла бы понять. Мне понятно желание быть слоном. Или львом, или буйволом, или даже волком. Все они по-своему замечательные создания.

Тендард выпрямился в своем кресле, не отрывая взора от холоокон.

— Говорят, что наши личности выбирают нас, а не наоборот.

— О, это мистическая чушь, Тендард. Почему, ну почему у кого-то есть желание быть гиеной? Мерзким, вероломным пожирателем гнилой плоти! — Она содрогнулась и закрыла глаза.

Тендард протянул руку и похлопал ее по плечу ладонью размером с подушку.

— У меня есть теории. Быть может, ты не в настроении выслушивать их прямо сейчас?

— Нет. Расскажи мне.

— Ну хорошо. Ты никогда не ощущала притяжения Уровня, поэтому это будет трудно объяснить. Вот мы все здесь; Старая Земля так далека от нас во времени и пространстве, что многие считают ее не более чем завораживающим мифом. Дильвермун переполнен людьми, и Дильвермун — не наша родина, о нет. Неудивительно, что некоторые из нас пытаются проследовать за своими генами обратно в глубь времен, вниз — в задний мозг[3], на равнины, из которых мы поднялись. Уровень — это металлический Серенгети[4]. В нем мы ищем связь с самими собой.

Кайтен пожала плечами.

— Я слышу оправдания.

— Да, слышишь. А понимаешь ли? Кайтен, ты замечательный человек, но в этих новых водах ты ориентируешься легче, чем большинство из нас; ты держишь все под контролем, и тебе это нравится. Похоже, ты не нуждаешься в утешении так сильно, как большинство из нас; или не нуждаешься в необходимости касаться грязи предков. Быть может, ты эволюционировала — или, быть может, ты просто слишком плотно укутана в своем коконе, чтобы находить забавное в маленькой костюмированной шалости.

— Ты про то, что вы называете Уровнем Зверятников? «Костюмированные шалости»? Дженоаро затачивает зубы и выходит на поиски падали в промкоридоры[5], и это называется «шалостью»?

Тендард отвел взгляд.

— Ну да, некоторые заходят слишком далеко. Тем не менее, гиена занимает важное место на Уровне, как в долине предков. Она финальный священнослужитель: она отбирает слабых; она хоронит мертвых. Дженоаро всегда был немного зациклен на смерти. Ты замечала эту мрачность в нем. Именно так он пришел к своей работе. Ножи, которые он изготовляет, используются для разных неприятных целей: жертвоприношений, казней, ритуальных увечий. Он ощущал себя орудием смерти, а гиена успокоила его, дала ему утешение. Мы говорили с ним об этом. С тобой он не мог говорить. — В громыхании Тендарда появились укоряющие нотки.

— Он не мог поговорить со мной? Почему нет?

— Кайтен… Ты никогда не захотела бы испробовать шпулю. У тебя не было отправной точки для такой беседы.

— Мне нет необходимости попробовать ее, чтобы увидеть, что она сделала с Дженоаро. Он проводит большую часть своего времени на Уровне или в мыслях о нем. Он задерживает заказы, и даже когда он в своей мастерской, его работа не ладится. Наши жизни теперь идут разными путями; я редко вижусь с ним, а ведь мы должны были жить вместе. Мы были любовниками…

Ее глаза наполнились вновь, но печалью, а не гневом.

Долго тянулось молчание, прежде чем она приняла решение.

— Тендард, у тебя здесь должна быть очень хорошая мед-установка, не так ли? Она должна быть у тебя: ты слишком толстый, без нее тебе не выжить. Я хочу имплантант.

Его брови поползли вверх.

— Интерфейс персонализации? Почему?

КАЙТЕН ОЩУПАЛА ОСНОВАНИЕ черепа. Сильной боли не было, только легкая болезненность вокруг места имплантации, умеренная ломота в позвонках — симптомы, которые, как уверил ее Тендард, со временем исчезнут. Сильнее сбивала с толку странность — при касании рукой ощущать пластик и металл там, где раньше она прикасалась только к мягкой коже и пушистым волосам. Замковые выступы на сопрягаемой плоскости интерфейса были гладкими и отчетливыми, а порт передачи данных имел сотню крошечных волоконных контактов.

— Тебе идет, Кайтен. — Тендард похотливо подмигнул, настолько, до нелепости преувеличенно, что Кайтен расхохоталась.

— О?

— О да! Есть нечто такое в женщине с имплантатом. Немедленно задаешь себе вопрос — в чем состоят ее пороки;