Книга Нелепое свидание - Тимофей Бахманн

выходим.

— Так вот ищу, — отвечает он, в очередной раз обыскивая себя, — но почему-то найти не могу. Свистнули, что ли? Или где потерял?

Но кондуктор не унимается:

— Нет денег, значит, выходим, — твёрдо повторяет она. — У меня бесплатно никто не ездит.

— Да уж, — вскидывает руки парень. — Классное свидание. Ещё и без кошелька в итоге остался.

Вскоре автобус притормаживает на ближайшей остановке, Иван выходит с опаской через передние двери, стараясь не попасться на глаза толстушке, и быстро прячется за остановочным павильоном, выжидательно наблюдая.

Ну а, когда общественный транспорт с этой навязчивой особой отъезжает, он свободно вздыхает, размышляя: «Что ж, хоть одной проблемой меньше. Танюха там, и это прекрасно, — и дальше думает о кошельке, — теперь главная задача — понять, где и когда я его в последний раз видел».

Задумчиво проходит по тротуару несколько метров. Вспоминает, что в последний раз видел свой кошелек как раз у центральных ворот парка имени Пушкина. Поэтому, пока остаётся хоть какая-то надежда, решает в быстром темпе вернуться туда.

Значительно ускоряет шаг, идёт так минут пять. Но потом вдруг откуда-то сзади раздаётся едва слышный женский голос, выкрикивающий его имя и парнишка, повернув голову назад, аж подпрыгивает:

— Да как так-то?! — замечает он в метрах ста от себя запыхавшуюся даму в салатовых шортах. — Ты же в автобусе уехать должна была.

— Ива-а-н… — раз за разом выкрикивает она, — Стой… — и машет руками.

Но Иван даже и не думает останавливаться, наоборот, вновь бросается наутёк. Рискуя, перебегает на другую сторону проспекта, чуть не попав под колёса автомобиля, и бежит что есть сил в сторону парка.

А на бегу достаёт телефон, набирает друга и, дозвонившись, просит того умоляющим голосом:

— Олежка, выручай. Друг, меня баба неадекватная преследует. Второй раз от неё убегаю.

— Подожди, подожди, — усмехнувшись, пытается разобраться тот. — Кто она такая, откуда взялась?

— Да так, в интернете переписывались, — нехотя отвечает Иван, — но всё настолько нелепо получилось, что даже рассказывать неохота.

— Понятно, — смеётся Олег, — значит, не понравилась.

— Не то слово, — нервно бухтит Ваня, — но это полбеды, — и с досадой добавляет, — я ж на этом «свидании» бумажник ещё потерял. А там у меня, помимо карточек и денег, права, которые всего три дня назад получил.

Друг хохочет еще сильнее. В какой-то момент от смеха и вовсе телефон из рук выпускает. А когда поднимает его, то сразу весело, с подколом заявляет:

— Вот ты лошара, Ванька. Так только ты облажаться можешь. Ещё и кошелек с правами…

— Да что смешного? — злится на него Ванька, — Лучше скажи, сможешь меня забрать или нет? Я сейчас к парку Пушкина уже подбегаю, хочу кошелёк там пока поискать.

— Да-да, заберу, — успокаивает друг. — Минут через пятнадцать буду. Я недалеко.

Ваня завершает вызов, оборачивается, понимает, что расстояние между ним и этой прилипалой заметно увеличилось, теперь она вдалеке на другой части проспекта, а значит, можно расслабиться.

Немного позже он, наконец, добирается до центральных ворот парка имени Пушкина, окидывает пристальным взглядом территорию, где ходил и стоял, но потерянного кошелька нигде не находит.

Тогда Иван, всматриваясь в каждый сантиметр брусчатки, направляется к остановке, по той траектории, по которой недавно бежал, однако и там ничего.

«Понятное дело, — вздыхает совсем поникший парнишка, — место-то людное, легко могли подобрать, — и глядит с тоской на проходящий общественный транспорт, — ну или всё же в автобусе вытащили, такая давка была».

Не переставая смотреть под ноги, снова возвращается к центральным воротам, грустно присаживается на ближайший бордюр и сидит на нём ещё несколько минут, молча повесив голову.

А затем вдруг чувствует, как ему по плечу кто-то постукивает, от неожиданности вздрагивает и, обернувшись, тут же узнаёт над собой вспотевшую толстушку в салатовых шортах!

— Иван, ну ты и чудной, — говорит ему с одышкой она, — целую остановку за тобой иду. Кричала же, ну, — и лезет к себе в сумку, пытаясь что-то достать.

В тот же момент к парку имени Пушкина подъезжает его друг Олег, который несколько раз сигналит ему с парковки, после чего неугомонный Ваня, вскочив на ноги, в третий раз от неё убегает.

Добежав до машины, он быстро запрыгивает на переднее сидение, громко командует: «Жми!», и друзья лихо трогаются с места, уезжая куда подальше от этого парка.

В дороге ребята активно обсуждают произошедший случай, вспоминают почти аналогичную интернет-историю Олега. Иван с тоской подсчитывает убытки, прикидывает предстоящие заботы. А также блокирует в телефоне все потерянные банковские карты.

— Это ж надо сколько неприятностей из-за этой толстухи, — гневно произносит Ваня. — Ну зачем, зачем она это сделала?

На что Олег задумчиво приподнимает бровь и рассуждает:

— Видимо, на крайние меры пошла. Опять же как ей по-другому? Ты сам подумай, друг: кто такой, с её реальными фотками, захочет писать? Вот и выкручивается, как может, авантюристка. Наверняка, думает: главное, сперва с парнем общение завязать, подружиться, чтоб он к ней привык. А дальше на встрече, мол, извини, прости, в жизни я вот такая. Но это и неважно, у нас же, оказывается, столько общего. И т. д. и т. п.

— Да понятно, — с грустью соглашается Ваня. — Конечно, никто в здравом уме писать ей не будет. Только мне-то от этого что?

Вслед за этим вспоминает своё томительное ожидание у парка имени Пушкина и вопросительно произносит:

— И вообще, сейчас думаю, зачем эти интернет-знакомства нужны? Пока её там, у ворот ждал, сколько красивых девчонок видел. Знал бы, что так обернётся — хоть к одной бы тогда подошёл.

— Ну и всё, не грусти, — весело поддерживает его друг. — Значит, в следующий раз там себе подруг и будем искать. А Танюху свою забудь, вы с ней навряд ли уже где-либо встретитесь.

Олег подбадривающе хлопает Ивана по плечу, несколько раз шутит, пытается поднять хмурому другу настроение. Но в скором времени замечает в зеркале заднего вида моргающий ему фарами автомобиль такси, и сам перестаёт улыбаться:

— Слушай, Ванёк, — напрягается он, — чего этому таксисту от нас надо?

— Не знаю, — оборачивается Ваня. — Может, ты его подрезал?