Книга Врата Лиц - Рэй Олдридж

– когда ничего не останется во вселенной, кроме моей мудрости.

Довольно скоро Койот стал думать, что дорога становится уже и, действительно, так и было. Он посмотрел вверх и увидел, что утёсы сходятся и что красное свечение неба проглядывает лишь изредка.

– Это как последняя капля крови, вытекшая из моего последнего потомка, – сказал Койот.

Койота было легко напугать, как и любое существо с богатым воображением, и он увидел, что двигается гораздо быстрее, чем намеревался. Он попытался замедлиться, но педаль как примёрзла, а тормоза сломались. Пожалуй, машина поехала ещё быстрее, а каньон стал туннелем.

Сначала Койот рассердился – на машину, на дорогу, на каньон – и он кричал, и ругался, и колотил по рулю. Через долгое время он устал и наконец сел молчаливый и неподвижный, а руки его соскользнули с руля.

– Итак, я должен умереть, – сказал он себе. – Я не планировал это так быстро. Я не обул свои самые лучшие мокасины; я едва начал сочинять свою песнь смерти.

И всё это было правдой, потому что Койот, как и все, собирался жить вечно.

Худой Волк остановился перевести дыхание, которое, казалось, на мгновение его покинуло. Крепыш наблюдал за ним, глаза пустые и ждущие. Худой Волк втянул прохладный ночной воздух, успокоился и продолжил.

Каньон сузился ещё больше, так что бока нового автомобиля Койота стали высекать искры из камня. Однако автомобиль не замедлился и вскоре Койот был окружён жаром и огненным светом.

– Это как оседлать падающую с небес звезду; по крайней мере я не умру в темноте, – сказал он.

Койот был не настолько мудр, чтобы знать, что все должны умереть в темноте, потому что не бывает сияющих смертей.

Но Койот не умер. Вскоре скалы так стиснули машину Койота, что она должна была остановиться, что она и сделала со скрипом и визгом. Это ободрило Койота.

– Возможно, всё же, это не мой день, чтобы умереть. Я просто выберусь из машины и пойду назад тем же путем, каким ехал, – сказал он.

Когда он выбрался, то увидел, что каньон позади него сомкнулся как огромная чёрная глотка на ничтожном кусочке. В камне не было даже щёлочки. У Койота не было пути, кроме как вперёд. Он в последний раз взглянул на свою прекрасную искорёженную машину.

Некоторое время он шёл в полный рост. Потом каньон сжался ещё больше и Койоту пришлось идти присев, затем – на четвереньках, а после – ползти на животе. И всё же он продолжал движение, потому что Койот был не настолько мудр, чтобы знать, что он в ловушке. Позади него каньон плотно сомкнулся, со звуком, с каким горы трутся друг о друга. В конце концов, он больше не мог ползти вперёд и почувствовал, как каньон давит ему на ноги. Он почувствовал на своём лице дыхание сладкого воздуха, поэтому знал, что трещина ведёт наружу, но не смог заставить себя влезть в неё.

– Тогда я должен уменьшиться, – сказал Койот. Он сбросил своё человеческое обличие как старое пальто и стал маленькой дикой собакой. В этом обличие он смог ползти дальше, но расщелина сжималась до тех пор, пока он не смог больше двигаться. Койот сказал:

– Ну хорошо, я должен стать кроликом, – и в этом обличие он двинулся дальше.

Наконец щель стала слишком маленькой для кролика, чтобы продолжать идти. Койот всегда не любил змей, но бриз всё ещё дул, а каньон давил на его задние лапы, поэтому он стряхнул с себя кроличьи плечики и стал змеёй. Какое-то время он быстро скользил вперёд, бриз становился сильнее и он начал верить, что выберется.

– Это будет прекрасной историей, чтобы рассказать её другим из Первого Народа, – прошипел Койот и он уже начал добавлять красочные подробности к своей истории, когда щель вдруг снова сузилась.

Почему-то Койот не был удивлён, но он зашёл уже слишком далеко, чтобы сдаться. Он начал думать, что ему следовало спеть свою песнь смерти, пока у него был голос, чтобы петь, так как змеи не могут петь, но он собрал все свои силы и превратился в червяка, узкого как нить. Но червяк был слишком узок, чтобы вместить душу Койота. Последнее, что он почувствовал, была сильная боль, когда его душа улетела.

Худой Волк снова взглянул на крепыша. Тот повернул голову так, что Худой Волк не видел его лица.

– Это конец, Джон? – спросил крепыш приглушённым голосом.

– Нет, – сказал Худой Волк. – Мне продолжить? Осталось совсем чуть-чуть.

– Пожалуйста, – сказал крепыш.

Червяк полз вперёд, потому что он не знал, что ещё делать, и в конечном счёте он добрался до края огромного каньона в виде отверстия в земле не больше булавочного укола. Червяк вылез на солнечный свет другого мира. Он снова принял облик человека, но Койот ушёл и прошла тысяча тысяч лет, прежде чем он вернулся в своё собственное тело. И это история о том, как Койот покинул Мир Дорог.

– Тебе понравилась история? – спросил крепыша Худой Волк.

Крепыш запрокинул свою красивую голову и посмотрел в ночное небо.

– Да, Джон, – сказал крепыш. – Это была ещё одна хорошая история. Что-то в ней влечет меня, хотя это злит и пугает. Для меня это неудобные чувства, возможно, потому что я такой новый.

Худой Волк потёр лицо и посмотрел на тёмное море. – Для меня они тоже неудобные. А я слишком стар.

– Почему ты рассказываешь такие истории?

У Худого Волка не было ответа, поэтому он потянулся к переключателю, чтобы выключить крепыша.

– Подожди, Джон. – Крепыш говорил робко. – Можешь оставить меня включенным?

– Зачем?

– Я знаю, однажды я должен буду вместить твой разум; это моя судьба, и я с радостью пойду на это, так как я был для этого сконструирован, но сначала… У меня есть мысли, которые я хотел бы обдумать. Простые мысли, полагаю, но всё же они мои.

– Почему нет? – Худой Волк ушёл с палубы и спустился вниз. Он лежал на койке, не в состоянии уснуть.

Он вспоминал.

Болезнь начала убивать его на полпути длительного путешествия с Дильвермуна на Джамир. На первых стадиях была мучительная боль, но он ещё мог действовать. Он дал указание кораблю найти ближайший форпост СемяКорп, а сам ретировался в перегрузочный кокон и прохладное благословение морфийной