Книга В памяти храня - Лаура Дэниелз

Все кончилось тем, что Сид резко встал с постели.

— И ты сообщаешь об этом только сейчас?! А почему молчала раньше, когда я спросил, в порядке ли ты и можно ли продолжить?

Воцарилась тишина. Джини кусала губы. Спустя минуту она переменила позу, приняв сидячее положение, и натянула на грудь простыню. А еще через мгновение едва слышно произнесла:

— Я сказала «да», но… мне даже в голову не пришло, что ты подразумеваешь противозачаточные таблетки. Обычно так говорят, когда хотят спросить о самочувствии… Откуда мне было знать, что ты подразумеваешь предохранение! — Голос Джини дрожал, а сама она в этот момент готова была провалиться сквозь землю. Разве можно быть такой дурой! — звенело в ее голове.

Сид уставился на нее, будто не веря собственным ушам. О наготе своей он, похоже, забыл. Во всяком случае, значения этому не придавал.

— Вот, значит, как! — Глаза его гневно поблескивали. — Ты всего-навсего неправильно меня поняла! То есть произошло простое недоразумение? Боже мой… Неужели ты всерьез надеешься, что я поверю в подобную чушь?

Джини похолодела.

— Конечно, недоразумение… А что же еще это могло быть?

Словно призывая небо в свидетели, Сид закатил глаза к потолку. Но через мгновение перевел взгляд на Джини и прошипел в ярости:

— Что это такое? Отвечу: дамские штучки! Классический вариант аркана для развесившего уши осла!

— Осла? — побелевшими губами механически повторила Джини. Ее поразило, что Сид мгновенно стал чужим.

Тот переменился в лице.

— Ты еще и издеваешься?

Только тогда она сообразила, что брякнула.

— Нет-нет! Не осла, я хотела сказать, а аркана.

Сид скрипнул зубами, но затем сдержанно произнес:

— Правильно, осел и есть… потому что замечательно вписался в твою схему! — Немного помолчав, он вздохнул. — С моим везением во всем, что касается тебя… ох, ты наверняка уже беременна!

— Нет! — испуганно воскликнула Джини. — Только не это…

Неужели он сам верит в то, что меня обрадует неожиданная беременность? — вертелось в ее мозгу. Она вдруг вспомнила одноклассницу, которая вскоре по окончании школы забеременела, родила ребенка, стала матерью-одиночкой и очень сожалела о своей беспечности.

Слова Сида вообще неприятно поразили Джини. У нее в голове не укладывалось, как тот мог вообразить, что она преднамеренно разработала некий план, хладнокровно расставила сети и сделала все от нее зависящее, чтобы он в них угодил!

— Будем надеяться, что все обойдется, — проворчал Сид. — Но если нет, тогда делать нечего — придется мне содержать и тебя, и ребенка. Причем лет двадцать, не меньше! — Он провел ладонью по лицу. — Вот такая плата за то, что я лишил тебя невинности… Дьявол! Все, с меня довольно, я иду в душ…

Когда Сид скрылся за дверью ванной — которую не закрыл, а с треском захлопнул за собой, — Джини окончательно сникла. Ее счастье — и без того короткое — оказалось иллюзорным. Как она ни силилась, все равно не могла понять, почему Сид подозревает ее в подобной подлости.

Какая же я дура! — уныло размышляла Джини. Это же надо было вообразить, что за такой короткий срок мне удастся изменить давно устоявшееся мнение Сида на мой счет!

Действительно, за минувшие годы ничего не изменилось. Сид по-прежнему состоятельный человек, а она живет на скромное жалованье работника социальной службы. Равенство между ней и Сидом невозможно. Вдобавок тот снова причиняет ей боль — с ее же позволения. Когда же она чему-нибудь научится в этой жизни?

Сид весьма прозрачно дал понять, что желает только секса. Джини дала ему это. И что теперь — конец? Ничуть не бывало! Сид обвинил ее во всех смертных грехах, и теперь она сидит тут, чувствуя себя последней потаскушкой, которую сняли ненадолго на улице. Причем потаскушкой расчетливой. И жадной…

Вот во что в итоге вылились волшебные мгновения пребывания в объятиях Сида!

Соскочив с кровати, Джини с каким-то очень неприятным чувством оглядела скомканные простыни. Ей было не просто неловко, а по-настоящему стыдно. Расплата настигла ее даже раньше, чем можно было предполагать. А ведь сколько раз мать говорила — если сама себя не ценишь, мужчины тем более не станут это делать!

Так на что же она, Джини, надеялась, продавая себя?

И как на грех, подобная история происходит с ней уже второй раз! Получается, ее угораздило наступить на те же грабли…

До боли прикусив губу, Джини принялась искать свою одежду, чтобы, когда Сид выйдет из ванной, встретить его одетой. Но, как назло, ее нигде не было видно. Лихорадочно шаря вокруг, Джини заглянула даже под валявшееся на ковре летнее одеяло, но и там ничего не обнаружила. А между тем шум воды в ванной прекратился. На Джини накатил приступ паники.

Дорожная сумка, с которой она прибыла сегодня на эту роскошную виллу, все еще находилась внизу, в холле, вместе со всем содержимым. Сбегать туда и успеть вернуться к тому моменту, когда в спальне появится Сид, невозможно.

Скользнув взглядом по сторонам, Джини метнулась к шифоньеру. Распахнув дверцы, схватила и набросила на себя одну из множества висевших на вешалках мужских рубашек. Затем бросилась из спальни прочь. Через минуту она уже неслась по лестнице, ведущей в холл. Очутившись там, бегом направилась к двери.

Еще мгновение — и Джини на залитом электрическим светом крыльце. Здесь ее обдало сильным порывом ветра, однако, не обращая ни на что внимания, она быстро пересекла освещенный фонарями двор и скрылась в темном ночном парке.

Пробежав некоторое расстояние по посыпанной гравием дорожке, Джини увидела увитую то ли плющом, то ли диким виноградом беседку и устремилась к ней.

Ей повезло: как только она оказалась под крышей, хлынул ливень. Если бы что-то задержало ее хоть на минуту, она промокла бы до костей. Правда, и сюда, в беседку, ветер забрасывал дождевые капли, но большую их часть отсекала листва винограда… или плюща, в темноте было не разглядеть. Да и не волновал сейчас Джини этот вопрос.

Она уселась на скамейку, обхватила себя руками и так затихла, вновь и вновь прокручивая в голове разыгравшуюся в спальне Сида отвратительную сцену. А также нечто из предшествующих этой сцене событий.

Позже в памяти Джини всплыли воспоминания из еще более далекого прошлого…

2

Сейчас даже странно об этом думать, но ведь были времена, когда Сид относился к ней, как брат. Старший. Ведь разница в возрасте у них составляла восемь лет.

Так уж получилось, что Джини знала Сида с детства. Когда-то они жили на одной улице, по соседству.

Брюс Дженнингс, отец Сида, держал мастерскую по ремонту и обслуживанию автомобилей, а мексиканец Паоло Мендес, отец Джини, работал там автомехаником.

Со временем Брюс Дженнингс преуспел в бизнесе. Случилось так, что он разработал двигатель внутреннего сгорания особой конструкции. Благодаря внесенным модификациям, значительно уменьшался расход горючего, что является большим плюсом, с точки зрения всякого, кто ездит на автомобиле.