Книга Выпускной в Чистилище - Эми Хармон

улицу. Мэгги глубоко вдохнула и почувствовала запах Old Spice и ноток сигары, точь-в-точь, таким, должно быть, был запах ее прадедушки. Забавно… она ничего не чувствовала, но все еще могла ощущать запахи. Могла ли она чувствовать запах во всех своих снах? Мэгги скользнула как можно ближе к Джонни, стараясь не растворяться в нем. Она глубоко вдохнула и почувствовала запах цитрусовых, мыла и солнечного тепла; от его запаха у нее закружилась голова. Мэгги высунула язык и провела им по краю его челюсти, чтобы проверить, так ли он хорош на вкус, как и его запах. Хм, ничего. Черт! С таким же успехом она могла бы попробовать воздух.

Она прошептала ему на ухо: «Это чудесный сон, Джонни. Надеюсь, я никогда не проснусь». Мэгги счастливо улыбалась про себя, наслаждаясь его красивым профилем, длиной его черных ресниц и идеально прямой линией носа. Джонни прикусил нижнюю губу, а затем тихо запел хриплым и немного фальшивящим голосом, протянув левую руку полуденному солнцу и позволяя ему течь сквозь пальцы, пока он вел машину: «Я просто дурак, дурак, влюбленный в…». Это была та песня, под которую они танцевали.

— Ах, Мэгги, — вздохнул он. — Куда ты ушла, детка?

Он разговаривал с ней. Он произнес ее имя! Мэгги изо всех сил пыталась ответить, сказать ему, что она здесь, прямо рядом с ним. Но она не могла говорить — ее горло горело. Она обхватила шею руками, как будто они могли прогнать боль. Ее горло было обожжено, и каждый вдох был пыткой. Мэгги застонала, а Джонни замерцал рядом с ней. Она ахнула, ощутив, как что-то острое вошло в ее запястье. Она вытянула руки перед собой и с недоумением посмотрела на них. Игла плавно скользнула в пульсирующую вену под основанием ее левой ладони. Кто-то произнес ее имя, и что-то ледяное побежало вверх по ее руке от кончика иглы. Ее отбросило от Джонни, и она тщетно хваталась за него, пока ее затягивало через сужающийся черный туннель. Джонни превратился в быстро исчезающую точку света в самом дальнем конце. Он даже не повернул голову, чтобы увидеть, как она летит в пространстве.

***

Жжение в горле Мэгги отступило благодаря облегчающей прохладе, растекшейся по ее венам. Она слышала голоса вокруг себя, звучащие тихо и четко. Они притягивали ее, но она отталкивалась, стремясь вернуться в сон, который позволил ей заглянуть в жизнь Джонни до Чистилища. Он был таким реальным. Она не захотела откликнуться на голоса вокруг нее, и они начали затихать, пока не превратились в отдаленный гул. Мэгги дрейфовала в теплом черном коконе и больше ничего не осознавала.

Когда она пришла в себя, то оказалась в комнате, которую Ирен когда-то обустроила под детскую, а затем переделала во что-то менее причиняющее боль, когда дети так и не появились. Она оставила ее ярко-желтого цвета, который, казалось, больше подходил для маленьких детей, но поставила большой книжный шкаф возле одной стены и несколько горшков с цветами на подоконниках. Она разместила подходящие стулья и лампу между ними напротив другой стены. Толстый ковер, хорошо сотканный, но потертый, выстилал весь пол. Мэгги часто видела, как Ирен читала в комнате или работала над вышивкой. Она сказала, что, когда Роджер был жив, это место стало ее личным маленьким оазисом, и он ее там не беспокоил.

Теперь эту комнату было почти не узнать: если бы не расположение окон, размер и форма, то Мэгги и не догадалась бы, где она находится. Теплый коричневый цвет деревянного пола не изменился под пушистым розовым ковром, пришедшим на смену тяжелому восточному ковру в читальной Ирен. Высокие окна были задернуты розовыми шторами с воланами; под одним стоял небольшой белый стол, а под другим — белая консоль, на которой гордо расположился проигрыватель с десятками маленьких круглых пластинок, разбросанных по полу. К дальней стене была придвинута розовая кровать c рюшами на покрывале. Множество подушек, мягких игрушек и кукол украшали ее. Маленькая девочка девяти или десяти лет с виду, сидела на краю кровати и мило разговаривала с толстым медведем, которого держала в руках. Ее светло-каштановые волосы едва касались плеч и были аккуратно собраны над маленькими ушками. На ней было платье цвета спелых персиков, а из-под юбки, скрывавшей скрещенные ноги, торчали аккуратные белые носки и черные балетки.

— Давай, Джейми. Ты же знаешь, что мне нужно на ком-то потренироваться, и если я не могу потренироваться на тебе, то на ком же я могу? Я знаю, ты будешь чувствовать себя глупо, и я буду тоже, но если я когда-нибудь собираюсь выйти замуж за Джеймса Дина, мне нужно будет уметь целоваться, не так ли? — C этим убедительным аргументом девчушка выпятила губы и поцеловала мохнатую медвежью морду. Глаза ее были крепко закрыты, а губы забавно вытянуты. Она нахмурилась и медленно открыла глаза.

— Ты не очень хорош в этом, Джейми. Нам с тобой придется потренироваться.

Мэгги слегка хихикнула, услышав серьезное замечание. Девочка подняла глаза и в ужасе уставилась на Мэгги. Та умолкла. Она ведь не хихикнула вслух, не так ли? Могла ли девчушка видеть ее? Это было невозможно. На самом деле ее здесь не было… это был всего лишь сон.

Глаза девочки еще больше расширились от испуга, она откинулась на кровати и прижала медведя к своей худенькой грудной клетке. Она снова закрыла глаза, но на этот раз на ее лице отпечатался страх, а губы не были сомкнуты для поцелуя.

— Призраки нереальны, призраки нереальны, призраки нереальны, — поспешно зашептала она. После нескольких заклинаний она приоткрыла один глаз, как бы проверяя, осталась ли Мэгги. Голубой глаз тут же снова закрылся, и она продолжила отрицать существование призраков.

«Она говорит обо мне?» — подумала Мэгги, ошеломленная этой мыслью.

— Ты говоришь обо мне? — произнесла Мэгги вслух, хотя в этом сне «вслух» ощущалось по-другому. Это было похоже на то, как если бы она передавала мысль, а не издавала звук.

Маленькая девочка нахмурилась и открыла глаза. Она медленно подняла одну бровь, и Мэгги мгновенно накрыло волной узнавания: ее мать делала это… очень медленно поднимала одну бровь, говоря всем своим видом: «Ты шутишь?».

— Папа очень разозлился на меня, когда я в прошлый раз рассказала ему о дедушке, сидящем в кресле после похорон. Откуда мне было знать, что это был призрак? Мне он показался настоящим! После этого папа отправил меня в мою комнату на целых два дня. Мне пришлось есть здесь и все такое. Это было ужасно!