Книга Все моря мира - Гай Гэвриэл Кей

начала. Ночное море, эта бухта, звезды, луна, знакомая музыка. Мы будем действовать, как будто это так. Мы не поплывем обратно в открытое море. Мы спустим маленькую шлюпку и отправим ее к берегу, к каменистому берегу. Трое мужчин, одна женщина, легкий ветерок, весенняя ночь. На этом берегу их ждут.

Надия смотрела, как Газзали аль-Сияб уезжает вместе с людьми, встретившими их по договоренности с Рафелом. Рафел умеет организовывать такие вещи; за три года она в этом убедилась.

Аль-Сияб будет два дня ехать на юг, затем повернет на восток, обходя поселения, а еще через два дня, уже на верблюдах, снова двинется на север к Абенивину и въедет в него через ворота со стороны суши.

Газзали молод, высокомерен и слишком хорошо понимает, насколько красив, но он присоединился к ним специально для этого предприятия, и он жаден и честолюбив – что полезно для их целей. Ему заплатят только после выполнения задания. Он не сбежит. Возможно, он их предаст, но вряд ли.

Ни она, ни Рафел не знали аль-Сияба, но люди, которые их наняли для этого дела, наняли также и его, а если никому не доверять, немногого добьешься на этом свете. Им же сейчас предстояло совершить нечто значительное – по крайней мере, они надеялись на это.

Ну да. Убийства обычно имеют большое значение, насмешливо подумала Надия. Она не рассмеялась (она вообще редко смеялась), но улыбнулась в темноте.

Она рада была сойти на берег. Она проводила много времени в море после того, как сама убила человека и сбежала, но чувствовала себя счастливее на суше. С этим было ничего не поделать. Надия родилась на суше, очень далеко от побережья. Это должно было защитить ее от того, что с ней случилось.

Разумеется, ты не обязательно живешь самой счастливой для тебя жизнью. Она не почувствовала себя счастливой, убив Дияна ибн Анаша, но ей пришло в голову, что она прожила рабыней дольше, чем свободным человеком, и это стало казаться ей… неприемлемым. Добрый мужчина, купивший тебя на невольничьем рынке и научивший хорошо читать и считать, а потом – искусно владеть оружием, чтобы служить его телохранителем, все равно был твоим хозяином, он заставлял тебя делать то, что ему хотелось и когда ему хотелось.

В самом деле, какое отношение имеет ко всему этому счастье? Рафел, наверное, мог бы ответить на этот вопрос. У него были ответы на большинство подобных вопросов, он много читал. Иногда (не всегда) она считала, что он говорит мудрые вещи. Иногда он вызывал у нее улыбку.

Бывало и так, что он раздражал ее, просто бесил, но они успешно работали вместе, с того самого дня, когда он принял ее на борт «Серебряной струи» и спрятал. Он серьезно рисковал, Надия понимала это. Она стала его телохранителем, постепенно взяла на себя и другие роли. Она хорошо разбиралась в цифрах, хотя он разбирался в них лучше. Но она приносила больше пользы в определенных делах: ей, рожденной в джадитской вере, лучше удавались задания на северном берегу Срединного моря, где поклонялись солнечному богу. Теперь она уже стала партнером Рафела, ей принадлежала часть судна и доля прибыли. Сначала небольшая, но со временем возросшая, так как ум Надии даже превосходил ее мастерство владения ножами, а киндат Рафел бен Натан умел видеть это даже в женщине. Этого она никогда не забудет.

Они выжили на «Серебряной струе» и даже заработали кое-какие деньги. Торговали на обоих побережьях, на северном и на южном. Рафел иногда исполнял роль посланника халифа города Альмассара на далеком западе, у выхода в широкое, бурное море. Киндаты часто играли эту роль среди ашаритов. Им доверяли, отчасти потому, что у них было немного путей к успеху, помимо торговли и дипломатии. Ну, может, еще пиратство, в их случае разрешенное тем же халифом, который отчаянно нуждался в деньгах и получал долю добычи, захваченной во время пиратских рейдов.

Называешь ли ты себя корсаром, или купцом, или контрабандистом, или посланником или меняешь эти роли, когда подворачивается случай, ты можешь преуспеть, если достаточно опытен (и удачлив), в этой части Срединного моря, между побережьем Маджрити на юге и Эспераньей или Фериересом на севере.

Только не в Батиаре, это для нее исключено. Она с самого начала ясно дала это понять. Если Рафел по какой-либо причине предполагал двинуться туда, она сперва где-нибудь сходила на берег. Они могли подобрать ее на обратном пути. Это случалось дважды.

После столь долгого отсутствия путь домой для нее закрыт, решила Надия.

Возвращаться некуда, ее дома больше нет. Только воспоминания и мертвецы. И нет больше той, кто может вернуться, однажды сказала она Рафелу, когда он спросил ее о Батиаре. Он задавал много вопросов, но сам отвечал только на некоторые о себе. Надия помнила, что он, конечно, начал возражать – говорить о необходимости оставить прошлое позади, строить дальше новую жизнь, – но заставил себя замолчать. Он не был бесчувственным человеком, и у него были свои потери, она это понимала. Она гадала, поступил ли так он сам: оставил ли прошлое позади. Но не задала ему этого вопроса.

Итак, они совершали пиратские рейды и торговали, иногда использовали маленькие порты и бухты, которые служили убежищем для корсаров и для контрабандистов, избегающих встреч с таможенниками и сборщиками пошлин. Когда у них имелись легальные товары на продажу, заходили в гавани более крупных городов. На обоих побережьях у них были люди, которым они отдавали на хранение часть прибыли. Этим занимался Рафел, используя своих единоверцев киндатов или банки серессцев. Она позволяла ему делать то же самое и для нее.

За исключением халифа Альмассара, который отчасти им покровительствовал, они старались держаться подальше от влиятельных людей, которые могли быть опасными.

До этого момента. До этого задания, до этой ночной высадки. Потому что двое из таких влиятельных людей нашли их сами и однажды вечером в Альмассаре сделали им предложение. На ту встречу она пришла в мужской одежде. Маловероятно, что кто-нибудь в Альмассаре узнает сбежавшую рабыню в женщине с торгового судна, но лучше проявлять осторожность, когда это возможно. Рафел всегда так говорил.

Они смогут, сказал он, вновь оказавшись с ней наедине после той встречи в чьем-то доме (они так и не узнали в чьем), вовсе отойти от дел с теми деньгами, которые заработают на этом поручении. И больше не жить в море. Или стать вполне респектабельными торговцами, если захотят, без всяких пиратских рейдов. Он – среди киндатов, она – там, где захочет, на землях