Книга Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир - Дейдра Макклоски

адресованы всем, кто их слушает. Неудивительно, что книги получаются такими длинными.

Внутри каждой книги можно достаточно подробно ознакомиться с аргументацией, обратившись к оглавлению. В первой книге под каждым пунктом оглавления помещалось краткое резюме - не более четырех строк. Во второй книге мне пришла в голову идея изложить аргументацию в виде декларативных предложений, которые служат заголовками глав и повторяются в бегущих колонках. Если вы запутаетесь - я часто это делал - посмотрите. Не отвлекайтесь.

В трилогии рассказывается, объясняется и защищается то, что сделало нас богатыми, - система, существующая с 1848 г. и обычно, но ошибочно называемая современным "капитализмом". Скорее, эту систему следовало бы назвать "технологическим и институциональным совершенствованием в бешеном темпе, проверенным не принужденным обменом между всеми участвующими сторонами". Или "фантастически успешный либерализм в старом европейском понимании, применяемый к торговле и политике, а также к науке, музыке, живописи и литературе". Самый простой вариант - "прогресс, проверенный торговлей"¹. Одним словом, многие люди сейчас живут потрясающе лучше, чем их предки в 1800 году. И все остальное человечество показывает все признаки того, что оно присоединяется к обогащению, к "инновациям".

Важнейшим моментом является тот факт, что огромное обогащение мира не может быть глубоко объяснено накоплением капитала, как считали экономисты от Адама Смита, Карла Маркса и Томаса Пикетти, и как, видимо, подразумевает само слово "капитализм". В этом слове заложена научная ошибка. Наше богатство возникло не в результате нагромождения кирпича на кирпич, бакалавриата на бакалавриат, банковского баланса на банковский баланс, а в результате нагромождения идеи на идею. Кирпичи, бакалавры и банковские балансы - накопления капитала - были, конечно, необходимы. Но также необходимы и рабочая сила, и жидкая вода, и стрела времени. Кислород необходим для огня. Но объяснять чикагский пожар 8-10 октября 1871 г. наличием кислорода в земной атмосфере было бы по меньшей мере бесполезно. Лучше: длительная засуха, деревянная застройка города, сильный ветер с юго-запада и, если вы презираете ирландских иммигрантов, корова миссис О'Лири. Современный мир невозможно объяснить, показываю я во втором томе книги "Буржуазное достоинство: Why Economics Can't Explain the Modern World", с помощью рутинной кладки кирпичей, таких как торговля через Индийский океан, английские банки, каналы, британская норма сбережений, атлантическая работорговля, природные ресурсы, движение за огораживание, эксплуатация рабочих на сатанинских фабриках или накопление в европейских городах капитала, физического или человеческого. Подобные схемы слишком распространены в мировой истории и слишком слабы в количественном отношении, чтобы объяснить тридцати- или стократное обогащение на человека, характерное только для последних двух столетий.

Прислушайтесь еще раз к последнему, поразительному факту, открытому историками экономики за последние несколько десятилетий. Он заключается в том, что за два столетия после 1800 г. количество товаров и услуг, доступных среднестатистическому жителю Швеции или Тайваня, прошедших торговую проверку, выросло в 30 или 100 раз. Не на 100%, понятно, - всего лишь в два раза, - но, по самым высоким оценкам, в 100 раз, т.е. почти на 10 000%, и не менее чем в 30 раз, т.е. на 2 900%. Великое обогащение последних двух столетий превзошло все предыдущие и временные обогащения. Его объяснение является центральной научной задачей экономики и экономической истории, а также имеет значение для любой другой социальной науки или новейшей истории.

В этом третьем томе я пытаюсь показать, что объяснение кроется не в накоплении капитала, не в политике правительства и не в организации профсоюзов, а в массовом появлении лучших идей в значительной части технологий, таких как текстиль и приготовление пищи, и в некоторых институтах, таких как университеты и форвардные рынки. Как сказал один мудрый человек, люди недавно "изобрели метод изобретения". Каким образом? Идеи изобретений, как я утверждаю, впервые появились благодаря новой свободе и достоинству простолюдинов, выраженному в "равенстве", о котором идет речь в названии книги, то есть благодаря идеологии европейского либерализма. Идеи равенства совершили удивительную вещь.

О том, насколько велика сила свободы и достоинства, можно судить по противопоставлениям. Лингвист Кёко Иноуэ рассказывает о том, как западное понятие "достоинство личности" получило определенное распространение в японском обществе в начале ХХ века, особенно среди немногочисленных японских христиан.² Однако когда после Второй мировой войны в конституции, принятой Макартуром, было использовано японское слово "характер" или "достоинство" (jinkaku), большинство японцев по-прежнему воспринимали его как выражение ранга, как в старом английском множественном числе "dignities" - нечто противоположное недавней западной идее достоинства, которое должно быть присуще всем и каждому в равной степени. Поэтому утверждение конституции о "достоинстве" женщин было воспринято (как правило, безобидно) как подтверждение низкого положения женщин в японской иерархии. Упорное отрицание полного достоинства половины населения не лучшим образом сказалось на японской экономике - в то время, когда старый очаг либерализма на северо-западе Европы приблизился к реализации своего радикального идеала XIX века о том, что все мужчины и женщины созданы равными.

Современный мир возник не благодаря "капитализму", который является древним и повсеместным, как, например, в самой Японии в XVII веке. Причиной современного мира стал эгалитарный либерализм, который в 1776 году был революционным и в то время был наиболее распространен в таких странах, как Нидерланды и Швейцария, Великобритания и Британская Северная Америка - хотя даже на таких островах либерализма он был в меньшинстве. Затем он распространился. Великое обогащение с 1800 г. по настоящее время - самое удивительное светское событие в истории - объясняется распространением идей совершенствования, возникших на основе нового либерализма, противостоящего ранговому дзинкаку.

Обогащение, повторяю, произошло недавно. За несколько столетий до 1800 года несколько технологических идей начали заимствоваться Европой у Китая и других стран востока и юга - например, бумага, порох, шелковый червь, доменная печь. Но начиная с XVII века, и особенно после 1800 года, политические и социальные идеи либерализма шокирующе расширили технологию за счет равенства свободы и достоинства в Голландии, Великобритании, Бельгии и, прежде всего, в США, а затем и за их пределами. Экономический историк Джоэл Мокир в своей новой книге рассказывает об улучшении коммуникаций и приветствии новинок, которые привели к созданию свободной и в значительной степени эгалитарной Республики писем после 1500 г., и особенно после 1600 г.³ Результатом такого риторического развития стал технологический взрыв, особенно после 1800 г., который радикально улучшил старые зарубежные заимствования Европы. Великое обогащение не объясняется материальными вопросами расы, класса, пола, власти, климата, культуры, религии, генетики, географии, институтов или национальности. Напротив, к появлению автомобилей и избирательных прав, водопровода и начальной школы привели свежие идеи, вытекающие из либерализма, то есть новая система