Книга Некромантия. Задачи и упражнения - Мара Вересень

занимаются.

Едва рассвело и во дворе стало спокойно, вдова рванула к старосте и пинками заставила его вызвать по единственному имеющемуся в селе магфону темного мага, благоразумно умолчав о причине.

Я явилась на пятый день от начала визитов, выслушала предысторию и дождалась сумерек. Днем было ненормально жарко, хотя осень уже перевалила за середину. Рыть землю на солнцепеке я не решилась. Лучше уж по холодку. Наследил по двору гость основательно, потому место его последнего пристанища нашла быстро. Копала, хихикая, вспоминала подробности из рассказа о выкрутасах умертвия.

Ужаленный гранью мертвый хорошо взрыхлил землю, лопата ходила свободно, но костяк не стал ждать, вылез сам. Встреча случилась теплая и немного печальная. Все закончилось как-то очень быстро. Я метнула в него упокоением, сожгла останки останков, зарыла обратно, прочла положенное над пологим холмиком и удобрила нейтрализатором. Скука. Зато под углом дома вдовы обнаружился слабенький молодой темный источник, о чем я хозяйке и сообщила. Но вдова только пожала мощными плечами и сказала, что съезжать не станет, а в том углу квас хорошо настаивается. И была права. Насчет кваса.

Я проваландалась в селе до следующего вечера, прикупила в дорогу деревенских вкусностей, переночевала у вдовы и по утренней прохладе отправилась дальше. В Нуэль.

На въезде к поселку заработал магнет, и меня присыпало сообщениями, сообщениями о сообщениях, сообщениями о звонках и рассылками, отделаться от которых не помогают ни кодовые фразы, ни проклятия на операторов, ни народно-популярные слова. Разбирать весь этот стог, сидя на ящерке, я не стала. Упрямая скотина мстила мне черной местью за то, что я не дала ему вдоволь вываляться в болотине, мимо которой мы проезжали.

Солнце шпарило, словно в июне в Лучезарии. Я давно избавилась от всего, от чего можно было избавиться, не слишком нарушая приличия. Ящерок нарочно плелся, как не-живой, и казалось, спал на ходу, но стоило чуть ослабить поводья и потянуться за магфоном – тут же сворачивал к обочине и норовил улечься в прохладную траву. Я и сама бы там полежала, но некроманта, а им, как вы поняли, была я, ждали в отделении надзора еще вчера.

Биографическая справка. Я Митика Лукреция Ливиу, некромант-практик, полгода назад получила диплом и теперь отрабатываю свою непрошенно свалившуюся от фонда Холина стипендию по направлению. Направление мне выбрали не сказать, чтоб неверное, но в бытовом плане жутко неудобное. Я всю жизнь в городе прожила, а меня пустили на подневольный выгул в места не испорченные цивилизацией. Провинция Корро была именно такой. Забудьте про стабильный магнет и повсеместный магопровод. Из десяти магзаправок пять не работают, а в трех блоки-накопители пустые и печати поменять некому. Поэтому ящерки надежнее, неприхотливее и жрут все, что под лапами выросло.

Отвлеклась. Итак. Закончила, отправили, поехала. Между всем этим, как нереальный сон – практика и он, Марек Свер Холин, магистр темной магии, некромант вне категории и куратор. Уже бывший. Мое чудовище. Не ясно, кто кого поймал. Он меня на лимонные карамельки, или я его на поводок подчинения, когда после разборок с братцем Ясеном тащила из-за грани. Но, как он говорил, я “предложила свою силу роду и род меня принял”. Его кольцо-артефакт с черным изумрудом с зелеными прожилками осталось у меня. Кольцо и… лопата.

Обнаружив подарок, я вспомнила все те нехорошие слова, которые он когда-либо при мне говорил. А я, будучи стажером 2-го Восточного отделения, поводов давала предостаточно. Сначала хотя бы тем, что ему пришлось меня, полуведьму, учить быть некромантом не только в теории, но и на практике. Смешанный дар не такая уж приятная штука. Приживается плохо и фортели выкидывает.

Потом я посмеялась и снова поставила вопль ”Копать!” рингтоном на вызов от него. А поскольку позывной я слышала не часто – всерьез занялась совершенствованием навыка обращения с лопатой. Пригодится в любом случае.

Инструмент был выполнен на заказ и наверняка обошелся в кучу чаров. Легкая с самозатачивающейся кромкой, с телескопической ручкой из нереально прочного магпласта лопата в сложенном виде легко сходила за дубинку, но стоило тряхнуть, нажав на небольшой выступ в основании – выстреливала на метр и разворачивала лопасти. Моя кровожадная душа была в восторге. Но поцелуев все равно хотелось больше. И больше с каждым днем, проведенным не в Нодлуте.

Виделись мы невозможно редко. В последний раз – на приеме в фонде Холина месяц назад. Все было чопорно и официально до зубовного скрежета. Марек ни словом, ни взглядом не дал понять, что нас связывает что-то большее, чем отношения учитель-ученик. Устав от лицемерия, улизнула в темный угол, где меня чуть позже и поймала в объятия урчащая тьма. Я снова отчаянно трусила. Ровно до того момента, как почувствовала его дрожащие от нетерпения руки на моих бедрах.

Нужно ли говорить, что домой я вернулась только утром? Завтракающий в столовой папа сполна оценил и мой всклокоченный вид и шальные счастливые глаза.

– Ну-ну, – сказал он. – Теперь-то ждать извинений?

Я не стала отвечать. Во мне еще жила ночь без единого слова, и мне не хотелось ее отпускать.

Извинений не было. И других встреч тоже. Я снова уехала. Остались редкие разговоры по магфону, от которых обоим делалось неловко – слишком по-разному мы жили. Да и качество связи оставляло желать лучшего. Сообщения были надежнее.

Еду подали как раз на той стадии жалости к себе, когда тянет звонить подруге и ныть про рога и копыта. Но с нытьем не сложилось. Сначала я нашла “Х” в списке непрочитанных. “Буду в Нуэле через два дня”. Потом сообразила, что с момента отправки прошло уже четыре. И тоска обуяла с новой силой. Особенно после следующего за первым: “Жаль, что не застал”. Сухарь… Мог бы дописать что-то вроде “скучаю, жду встречи, сгорая от желания, твой до печенок и т.п.”

Утешилась яичницей, салатом и новой порцией кваса.

Работяги за соседним столом рассуждали под пиво про найм на вновь открытые изумрудные копи в Иль-Леве.

Бездная пустошь оживала. Небо перестало быть блеклым, снова было видно солнце, серая трава принимала нормальный вид. Старый дом почти пришел в себя от потрясений и толпы внезапных гостей. Он даже отрастил маленький флигель, где жил странноватый смотритель по имени Тинве и его жена Алассе. После того, как я заперла выход на другую сторону, печать порога постепенно затихла и перестала фонить. В доме и окрестностях больше не ощущалось дыхание грани. От озера так и остался котлован. И именно в этом котловане обнаружили