Книга Доброе дело - Михаил Иванович Казьмин

не уговаривайте, но куда меньше, чем вам нашепчут в любом боярском доме. Всё же не следует забывать, что место Леонида Васильевича в очереди на престолонаследие и сейчас-то пятое, а если Господь даст царю ещё сыновей, то Леонид даже и дальше от возможности сесть на русский трон отодвинется, соответственно и требования к приданому, с коим прилично войти в царскую семью именно с браком самого младшего из царских братьев, не столь высоки, как оно могло бы быть в ином случае. Но не поскупились, это да, не последние мы, чай, среди бояр, ох и не последние…

Свадьбу, пусть она и была царевичева, гуляли по царскому чину — три дня. Гуляли душевно, радости и веселья с избытком хватило всем приглашённым, но без эпического размаха с увеселениями для всех желающих, не тот всё-таки уровень. Впрочем, самим молодым оно было без разницы: царевич Леонид с царевной Татьяной и в первый-то день торжеств выглядели по-настоящему счастливыми, а во второй и третий дни — ещё и донельзя довольными. В общем, новая семья родилась в счастье и радости, пусть и дальше живёт в них же.

Однако же у любого события, пусть и самого приятного, могут оказаться последствия, каковые к приятным не отнесёшь. Оленька, моя названая сестрица, успела по-настоящему подружиться с Татьянкой, и теперь, когда сестра и подруга покинула дом, осталась, можно сказать, одна. С Анной, супругой Василия, у Оленьки доверительных отношений не сложилось, Катеньке, дочери Василия и Анны, и двух годиков от роду нет, так что Оленьке сейчас особо не позавидуешь. Кое-какие мыслишки, как это поправить, у меня имелись, но пока до их претворения в жизнь дело не дошло…

— Алёша, — Варя вернула меня от воспоминаний и размышлений к текущей действительности, — я собираться начинаю.

— Хорошо, любимая, — я напутствовал супругу поцелуем, — давай.

— Ты тоже сильно не засиживайся, — Варенька вернула мне поцелуй.

Ну засиживаться я вроде и не планировал, но где-то почти час у меня ещё есть. Тут можно было бы и о диссертации моей пару слов вставить, но я же говорил уже, что о грустном позже, и потому пока промолчу, займусь лучше чем другим, а то что-то предался воспоминаниям, прямо как старик какой…

[1] См. роман «Жизнь номер два»

Глава 1. Чайные церемонии

Если я правильно понял, с наведением на себя ну просто неземной красоты и упаковкой своего соблазнительного тела вот прямо-таки в умопомрачительное платье моя драгоценная супруга почти управилась. Что ж, значит, и мне пора облачаться в одеяния, достойные того, чтобы явиться в них пред светлы очи царевича Леонида Васильевича и царевны Татьяны Филипповны. И пусть речь идёт о моём деловом компаньоне и добром приятеле, а также о моей же младшей сестрёнке, от необходимости иметь приличествующий столь замечательному случаю и моему положению внешний вид меня это не избавляет. О чём это я? Да вот, получили мы с Варенькой приглашение к царевичу Леониду на вечерний чай.

Выездом я пока так и не обзавёлся, но просить у отца карету тоже не стал. Въезжать в Кремль в повозке, как и верхом, дозволяется только по служебной надобности и, сами понимаете, не всем, обычным же посетителям, пусть и гостям кремлёвских жителей, положено входить в Кремль пешком, так что от меня не убудет проехаться до Красной площади и на извозчике. Кстати, из всей родни по линии молодой супруги царевич пригласил только нас с Варварой, и это волей-неволей наводило на мысль, что одним лишь чаем дело не обойдётся, и царевичу от меня что-то понадобилось. Что ж, вот заодно и посмотрим…

Получать удовольствие от визита к Леониду я начал, до царевича даже ещё не дойдя — уж больно погрел мне душу вид караульных у Спасских ворот Кремля, стоявших с новенькими винтовками Левского образца одна тысяча восемьсот двадцать шестого года. А когда старший урядник, разглядев мой «георгий», скомандовал «на караул», я не отказал себе в удовольствии пройти мимо солдат строевым шагом, слегка испугав не ожидавшего такого оборота Вареньку. Ума ограничиться несколькими шагами у меня хватило, так что тащить за собой супругу, все ещё державшую меня под руку, не пришлось. А уже до Красных Палат, где жил царевич, мы дошли чинно и благопристойно, без происшествий, даже таких приятных.

Пусть мы с Леонидом и приятельствовали, домой к нему я попал впервые, и потому простил себе и Варварушке то любопытство, с коим мы осматривались в новом для обоих месте. Должен сказать, дом, что занимал младший из царских братьев в весьма хитро и замысловато выстроенной кучке живописных зданий, именовавшихся Красными Палатами, оказался едва ли не меньше моего собственного, однако же благодаря гению зодчего внутри смотрелся большим и просторным. Да, жаль, что сейчас так строить уже не умеют…

Едва о нас доложили и радушные хозяева вышли в приёмную встречать дорогих гостей, мои подозрения о некой скрытой пока что подоплёке приглашения только усилились — уж больно по-деловому выглядел царевич, особенно рядом со своей молодой женой, аж лучившейся счастьем. Впрочем, пока произносились приветственные слова, Леонид пару раз глянул на Татьянку со столь отчётливо видимым желанием, что сестрёнка моя, не иначе, ощущала его взгляды кожей. Да и ладно, дело-то молодое, мы с Варенькой всё понимали — сами от такого недалеко ушли.

Чаепитие удалось, так уж удалось, это да… Нам с Леонидом подавали крепкий и густой чёрный чай, Вареньке и Татьянке — заваренный то ли с цветами, то ли с ягодами, я так и не опознал, с чем именно, но витавшие над столом ароматы слегка кружили голову, для разнообразия нашлось на столе место яблочному, брусничному и клюквенному взвару. Под стать напиткам радовало тело с душой и сладкое — пряники медовые, имбирные, ореховые, шоколадные и с начинкою, пироги с яблоками и вишней, а также новомоднейшие французские пирожные с глазурью и кремом, в каковых я опознал памятные по прошлой жизни эклеры, только куда как более вкусные.

Кое-как выбравшись из-за стола, мы разделились. Татьянка утащила Варварушку к себе в покои, мы же с Леонидом перебрались к нему в кабинет, куда царевич велел подать кое-чего покрепче чаю и соответствующие закуски.

— Как твоя диссертация? — поинтересовался царевич, когда мы лихо махнули по чарочке клюквенной настойки, закусив ветчиной.

— Да что ей сделается, к Рождеству надеюсь защитить, — некоторую настороженность, появившуюся у меня при словах Леонида, я постарался скрыть