Книга Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто хоть чуть-чуть знал Черенкова, подтвердит: в этом ответе нет ни капли позёрства. Он действительно был такой. «Золотой человек», по выражению Андрея Тихонова, которому повезло пожить с ним в одном номере на базе в Тарасовке в 1993 году — последнем для Фёдора и первом для Андрея в основном составе «Спартака».
Тремя годами раньше капитан красно-белых Черенков вывел команду на весенний матч в Одессе против местного «Черноморца». Это была вторая игра за красно-белых скромного тогда 21-летнего новичка из воронежского «Факела» Валерия Карпина. «Спартак» проиграл 0:1, и единственный гол был забит из-под дебютанта, которого после игры охватил приступ отчаяния. «Честно говоря, я даже расплакался после матча, — расскажет много лет спустя Карпин. — И тут Фёдор Черенков, добрая душа, подошёл и сказал: “Не плачь, Валера, знаю, что ты нам ещё поможешь”. Представляете, что для меня значили эти слова?!»
Вот типичный монолог Черенкова, который после окончания карьеры футболиста жил очень скромно: «В жизни меня всё устраивает, всего хватает. Стараюсь работать над собой, избавляться от грехов — к примеру, уныния. Хотя вот пост соблюдать не могу. Наверное, слабохарактерен. Надо бороться с чревоугодием, но до конца не получается...»
Покажите нам ещё одного идола миллионов, который всерьёз назовёт себя слабохарактерным.
И который окажется способен вот на какое признание.
Летом 1987 года в матче «Спартак» — «Днепр» после падения Черенкова в чужой штрафной был назначен, мягко говоря, спорный пенальти в ворота гостей, с которого Фёдор забил свой сотый гол в карьере и вошёл в «Клуб Григория Федотова». Спустя 23 года он скажет одному из нас: «Много лет меня мучила совесть из-за сотого гола».
Многие ли люди в нынешнем футболе знают слово «совесть»? Многие ли способны — нет, не сказать так, а даже подумать?
Зато какого греха, куда большего, чем уныние или чревоугодие, у Черенкова точно не было — это зависти. Фрагмент из той же беседы конца «нулевых»: «Знаете, что мне сегодня не нравится? Когда футболистов обвиняют в том, что они много зарабатывают. Разве люди, которые могут заниматься своей профессией всего 10—15 лет, виноваты, что во всём мире люди футбола получают больше, чем представители других специальностей? И психологическое давление на них больше, чем на наше поколение».
И это было сказано в сытые времена, когда девятнадцати-двадцатилетние юнцы, ничего ещё футболу не отдавшие, благодаря какой-то жуткой извращённой конъюнктуре уже по полной от него берут. Миллионы евро, спортивные автомобили, частные самолёты. За год эти юнцы зарабатывают больше, чем Фёдор за всю жизнь. Хотя, с другой стороны, их-то что в том винить — не они же сами себе платят...
Черенков, на котором выросли поколения и который при этом не заработал на жизнь ни-че-го, ни разу в жизни по этому поводу не озлобился. У него, божьего человека, была чистая душа. Он просто радовался за тех, кому хорошо. Не задаваясь вопросами — почему, за что, заслужили ли они это.
* * *
«Феденька, как же ты здорово с двумя разобрался и Серёге пас голевой отдал!»
Эдгар Гесс, казалось, был готов расцеловать Черенкова. Это было 13 июня 2007 года, когда по случаю 50-летнего юбилея Рината Дасаева в «Лужниках» был организован матч сборных звёзд СССР и ФИФА.
Скромный любимец красно-белой торсиды от такого комплимента, как всегда, смутился, даже слегка покраснел. И тихо ответил специально приехавшему из Германии на эту игру Гессу, как двадцатью годами ранее: «Да что ты, я ошибался много...»
Прав Гесс — как же это было красиво, когда Черенков в центре поля удивительным финтом оставил в дураках Абеди Пеле с Ули Штилике, сыграл в «стенку» с Валерием Гладилиным и вывел один на один с Андони Субисарретой Сергея Родионова! Конечно, любимый партнёр и лучший друг Фёдора не мог испортить этот шедевр.
В этой миниатюре, которая развернулась перед нашими глазами, прекрасно и характерно для Черенкова всё — и сам игровой эпизод, и реакция на него главного героя.
Его скромность вошла в легенды. На панихиде по Черенкову в спартаковском манеже на Оленьем Валу один из нас услышал такую историю. В 2009-м проходила юбилейная предновогодняя встреча спартаковских ветеранов. Большинство подъезжало — или их подвозили — на машинах, и чем моложе футболисты — тем более недурных. И вдруг откуда-то из кустов, очень скромно одетый и явно продрогший, вышел Черенков. Кто увидел — изумился: «Федя, тебя никто подвезти не мог?!»
Тот, как всегда, махнул рукой: «Да зачем? Сам дойду...»
Вот такой и жил.
Он, кстати, и официозного обращения по имени-отчеству не очень любил — даже после пятидесяти. «Ничего плохого не вижу, когда незнакомые люди называют меня просто Федей, — рассказывал он. — Гораздо настороженнее воспринимаю, когда ко мне обращаются: “Фёдор Фёдорович”. Внутренне я не чувствую себя стариком! Хотя, когда смотрю в зеркало, вижу, что годы берут своё. Но гораздо спокойнее и приятнее, когда меня окликают просто по имени».
Так вот насчёт легенд, которые липли к Фёдору с фантастической охотой. Рассказывали, например, что сдавал Черенков очередной экзамен в Горном институте (учёба в котором тоже отличала его от остальных), а профессор понятия не имел, с кем ведёт беседу. Черенков, который выставлять себя напоказ и требовать особых благ не умел, хорошо сдал этот экзамен на общих основаниях. Профессору потом объяснили, какая знаменитость сидела перед ним.
Тот не поверил. Пришлось повести его на футбол. Посмотрел профессор на поле и ошеломлённо воскликнул: «Да это студент Черенков!» На что откликнулся сидевший рядом болельщик: «Сам ты, дяденька, студент, а Черенков — профессор!»
Правда ли это? Конечно, нет. Но, как потрясающе выразился однажды в подобном случае, только про себя, Эдуард Стрельцов: «Это не правда. Это быль». И точно — когда один из нас после смерти Фёдора попросил в социальных сетях людей вспомнить СВОЕГО Черенкова, вскоре получил письмо от болельщика Олега Скворцова: «Учились с Черенковым в одном вузе. Преподаватели приводили его в пример — экзамены сдавал, не пользуясь своим статусом и известностью».
