Книга Мариуполь - Максим Юрьевич Фомин

активных боев — то, что нужно.

После звонка «Админа» я обновил свой разговор с «Аскольдом». Он сказал, что все осталось в силе, но, чем ближе наступал февраль, тем меньше становилось понятно, как же наш добровольческий движ будет осуществляться на практике. Чтобы расставить все точки над i, я лично встретился с Ходаковским в Москве. Сергеевич сказал откровенно, что никто до конца ничего не знает о том, как будут происходить события, но подтвердил, что ждет нас с «Админом».

Итак, после того, как стало ясно, что мы точно едем на войну, нужно было понять, чем же мы будем там конкретно заниматься. Быть просто военкорами мы не хотели. В России много опытных известных военкоров, которые отлично справляются со своей работой. Нам, все-таки, хотелось непосредственно принимать участие в боевых действиях. В сорок с лишним лет просто бегать с автоматом уже не хотелось. Не то, что бы не хотелось, но элементарно не хватало нужного для этого здоровья.

Оригинальная идея пришла в голову «Админу» — стать операторами БПЛА.

Тема беспилотных летательных аппаратов для широких масс стала популярна в 20-м году, когда группа «Вагнера» вела тяжелые бои в Ливии. До того как музыкантов насытили ПВО, «Байрактары» и просто дроны не давали покоя нашим бойцам. Сам я столкнулся с дронами в 17-м году, тогда я служил в разведвзводе. Никто нормально не мог с ним обращаться, коптер сломал винты и лежал без дела в рюкзаке. Во время моей последней перед увольнением ротации, в октябре 19-го года, укроповский дрон сбросил гранату на соседнюю позицию, легко ранил бойцов и командира взвода.

Вообще, в 19-м году стало явно ощущаться, что украинская армия насытила свои подразделения гражданскими коп-терами. У нас же на бригаду в мотострелковых батальонах было, дай Бог памяти, может, пару штук.

Один из боевых товарищей «Админа», сражаясь в Ливии, наловчился с помощью коптера и 120-го миномета охотиться на вражеские пикапы. Парни уничтожали машины прямо на ходу. Это были не просто охотничьи истории — к рассказам прилагался видеоотчет. «Админ» предложил действовать так же: минометом и коптером можно убить гораздо больше врагов Отечества, чем обычным автоматом.

В интернете мы начали популяризировать тему использования гражданских коптеров на войне. Писали об этом посты, снимали видео на канале, нас поддержали дружественные блогеры.

Любому здравому человеку, было понятно, что приходит эпоха совсем другой войны. Однако, к сожалению, это почему-то не было понятно военным, а также многочисленным «военным» экспертам на федеральных каналах. Казалось бы, война в Карабахе осенью 20-го года и украинские видео с дронов, которые «завирусили» интернет, должны были окончательно всех убедить в полезности использования БПЛА на войне, но человеческой глупости не было предела. До сих пор существовали люди с высокими должностями и званиями, которые просто не обращали на эту проблему внимания. Вообще наши оппоненты в спорах о БПЛА делились на две категории:

Первые, самые тупорылые, которые утверждали, что в «настоящей войне» гражданские коптеры бесполезны: «У нас есть РЭБ» и разные «штучки», которые не дадут гражданским коптерам летать». Спорить с этими людьми было бесполезно. Они напоминали генерала Драгомирова, которые к 1905-му году сошел с ума и утверждал, что в современной войне исход боя решает штыковая атака.

Вторая категория утверждала, что мы «не эксперты и ничего не знаем». Что на самом деле российская армия обладает достаточным количеством БПЛА.

Вместо того, чтобы в экстренном порядке решать вопрос, студиям федеральных СМИ было поручено срочно снять фильмы о том, какими «не имеющими аналогов» беспилотниками мы обладаем.

Мы с «Админом» не Министерство обороны, поэтому понимали, что воевать на беспилотниках, когда их нет, просто невозможно. Было принято решение купить себе коптер. Это был Мавик мини-2 фирмы DJI. Затем «Админ» сказал, что одного коптера будет мало: если вдруг мы его потеряем, то нам придется выезжать в тыл за новым, поэтому надо купить еще один. Объявили сбор на канале. Понятное дело, говорить подписчикам, что мы собрались ехать на войну, мы не могли. Сказали, что покупаем коптер для съемок видеоконтента. На эти деньги мы купили Мавик-2 Air. Нашлись идиоты, которые начали упрекать нас в том, что, пока солдаты Народной Милиции не имеют нормального оборудования, два зажравшихся блогера, «Админ» с Владленом, собирают с людей деньги для своих развлечений.

Читатель! Когда делаешь добро, не надо никому ничего объяснять, просто делай свое дело, как сказано в Писании: «Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем» (Галатам 6:9).

В очередном телефоном разговоре с «Админом» я обратил внимание, что коптеры чем-то напоминают примитивные аэропланы начала Первой Мировой. Предложил нашу группу назвать «Добровольческий Воздухоплавательный Отряд» в составе: штабс-капитан «Админ» и поручик Татарский. Один молодой человек захотел быть у нас водителем, и мы ему присвоили звание корнета.

«АДМИН» СКАЗАЛ: «РАЗ МЫ ТОПИЛИ ЗА БЕСПИЛОТНИКИ, ТО ДОЛЖНЫ ВСЕ ЭТО ПОКАЗАТЬ В ДЕЛЕ».

ДЕКАБРЬ

Позвонив в очередной раз, в декабре, «Админ» начал меня торопить, сказав, что операция может начаться сразу после Нового года. Границу закроют, и мы не сможем туда попасть. Ехать на Донбасс, оторваться от семьи и сидеть там, ожидая чего-то, не сильно хотелось, но и не хотелось пропустить главное событие в жизни, решающую схватку с Западом. Один из наших источников успокоил и сказал, что операция назначена на Старый Новый год. Потом все перенеслось: ожидалась встреча Байдена и Путина.

В узких кругах ходили споры, начнем ли мы войну до Олимпиады (4 февраля), во время нее или после. Я выдвигал версию, по аналогии с событиями в Осетии, что война начнется во время Олимпиады. Как бы там ни было, масштабные приготовления уже были видны невооруженным глазом.

31 декабря написал пост, о том, что жду от следующего года: вторжение на Украину и свадьбу.

Всё сбылось.

ФЕВРАЛЬ

Весь январь прошел в томительном ожидании.

Чтобы успокоить себя насчет того, можно ли будет пересечь границу или нет, я просто собрался и 2-го февраля прибыл в Донецк.

На малой Родине никто не верил, что что-то произойдет. «Как обычно попугают армией возле границы и поедут по домам», говорили все мои знакомые.

Я настаивал на том, что «что-то» будет точно.

Перед отъездом я побывал в гостях у одного знающего человека, который однозначно сказал, что будет не просто освобождение Донбасса, но полномасштабное вторжение на Украину. Мне никто не верил, и я спорил на «подсрачники».