Книга Не тихий Тихий океан - Сергей Альбертович Протасов

по повышению надежности береговой проводной линии, уходившей к заливу Ольги и бухте Владимира. Начали подбирать места для еще двух станций на побережье между Владивостоком и Николаевском-на-Амуре, что позволило бы обеспечить более устойчивую связь по радио в пределах наиболее «глухой» северной части Японского моря. Прорабатывались проекты радиолинии через Сахалин и Курилы до Камчатки.

Крайне низкая освоенность Дальневосточного края с самого начала серьезно осложняла все это. Однако заниматься полноценными исследовательскими изысканиями сейчас было недосуг. Назначенный еще Рожественским на должность распорядителя-топографа штабс-капитан Арсеньев[2], получив грозную бумагу с подписью самого наместника, развил кипучую деятельность, доведя ею до нервного тика председателя местного яхт-клуба, а заодно и всех попечителей охотобщества; совершенно загоняв подчиненные ему все четыре конно-охотничьи команды крепости, он за полгода изловчился составить вполне приличные карты прибрежных территорий от Владивостока до самого Николаевска-на-Амуре. Опираясь на них, сейчас и действовали.

Сопоставление этих карт с трофейными японскими позволило выявить наиболее уязвимые места, где и усиливали, а чаще всего заново формировали оборону, строили батареи, размещали гарнизоны, планово, поэтапно совершенствовали наспех прокинутую телеграфную связь.

С приходом конвоев значительную часть вопросов по снабжению на этих направлениях удалось закрыть. А начавшийся приток пленных и арестованных за растраты, саботаж, шпионаж и незаконный промысел позволил худо-бедно решить проблему нехватки рабочих рук, так что дело сдвинулось.

Даже самый больной денежный вопрос удалось разрулить. Причем резко, буквально скачком. В течение всего трех недель погасили все просроченные платежи флота и крепости, с ходу заключив еще целый ряд увесистых контрактов на перспективу, в том числе и с иностранными предприятиями.

Однако последнее обстоятельство вызвало сильное неудовольствие в столице, что грозило даже срывом достигнутых договоренностей с подрядчиками. После того как на войну и связанные с ней экстренные нужды Дальнего Востока в кратчайшие сроки израсходовали до последней копейки немалый кредит, предоставленный немцами, из Санкт-Петербурга все настойчивее звучали призывы угомониться. Причем во всех смыслах. Вбухивать и дальше такие деньжищи в окраину там казалось неразумным. Тем более что к октябрю уже получили осязаемую отдачу, в то время как угроза вторжения английских эскадр не только в крайние восточные владения, а даже в Финский залив в направлении столицы начала обретать все более реальные контуры.

С берегов Невы при такой конфигурации распределения наших и английских морских сил, а особенно их технического состояния, шансов оборонить все построенное на берегах Тихого океана виделось откровенно мало. Особенно учитывая слабость на данном направлении и наших новых союзников.

В этой связи в последней шифрованной телеграмме из-под «шпица» рекомендовалось прекратить активные действия против Японии и предоставить завершить дело дипломатам, уже работающим в нужном направлении. Активизировались и возможные посредники, выдвигая собственные мирные инициативы.

При этом с Певческого моста, явно прогибаясь под давлением извне, всячески одергивали военных, в первую очередь, конечно, вошедших в раж моряков, предостерегая от опрометчивых шагов, могущих задеть британские интересы. А из Морведа еще и требовали сохранить боеспособность оставшихся броненосных кораблей и как можно быстрее привести их в надлежащий вид, для возможной срочной отправки на Балтику.

Не отставало и Военное ведомство, после успеха последнего наступления на Сыпингайских позициях, вместо попыток развить его, пока враг не опомнился, практически прекратившее поставки вооружений и боеприпасов в Маньчжурию. Ибо свое делать не успевали, со складов центральных военных округов выгребли почти все, а покупать за границей – дорого!

При этом имелись сведения о крайней обеспокоенности Франции соблюдением Россией союзнических обязательств по отношению к ней, в свете заключенного торгового договора с Берлином. Третья республика встала в позу «потерпевшей», опасаясь скорого германского вторжения, предотвратить которое способны только русские полки, грозно сверкающие штыками на западных границах немецких земель.

В качестве жеста доброй воли Парижем предоставлялась отсрочка выплат по уже освоенным кредитам (что еще совсем недавно даже обсуждать отказывались) и возможность получить новые ссуды прямо сейчас, с размещением обширных военных заказов на французских предприятиях. Но никаких предложений о поддержании военной силой в случае агрессивных действий со стороны Англии из Парижа не поступало.

Несмотря на явную «кособокость», это предложение сейчас обсуждалось на высшем уровне. В газетах писали, что от союзных обязательств Петербург не отказывается. Однако приостанавливает их действие. Причиной указывается не так давно заключенный «странный» договор о «Сердечном согласии» с Лондоном, который в Петербурге кажется неуместным при союзе Франции и России. Великобритания, как союзник Японии, является, по сути, участником конфликта. Хоть и косвенным. А посему в Елисейском дворце должны определиться: кто же их настоящий союзник или даже союзники, учитывая новый германский вектор?

Обо всем этом при встрече со своим недавним титулованным подчиненным поведал прибывший в свите великого князя Николая Николаевича генерал-майор Раух, бывший командир лейб-гвардии Кирасирского полка, в котором Михаил Александрович до недавнего времени командовал эскадроном.

Еще он рассказал, что в столице идет серьезная подковерная борьба прогерманцев – сторонников новых веяний, и профранцузов (по сути проангличан), выступающих за уже привычную международную ориентацию. Именно этим, в первую очередь, вызваны столь массовые «миграции» великих князей. В том числе и на театр боевых действий. И чем закончится в столице, угадать до сих пор невозможно. И все на фоне весьма неспокойной политической ситуации в стране.

При этом некоторые военные в Генеральном штабе и в Морском ведомстве склоняются к мысли, что как теперь ни поверни, вполне может статься, что вскоре после этой войны снова с кем-то да воевать придется. Не с Англией, так с Германией. Но огромной стране остро как никогда требовалась передышка, обеспечить которую могла только скорейшая и убедительная победа на Дальнем Востоке.

А государь император, на чье прямое покровительство на российских берегах Великого океана уже привыкли опираться и особенно надеялись теперь, почему-то молчал!.. В то время как его окружение язык за зубами держать никогда не умело, да и не хотело, чем многие и пользовались.

Помня про внезапное появление всего японского флота у Цусимы, когда пришли туда с десантом, опасались, что о содержании секретной депеши и всех сопутствующих ей инструкциях и обстоятельствах уже известно в Лондоне и Токио, а потому перспектива таких мирных переговоров напрягала. Куда политики могут спустить плоды побед, доставшихся немалой кровью, представлялось вполне отчетливо.

Потому решили, опираясь на ранее полученные директивы и прямые распоряжения из канцелярии его величества, игнорировать последние, как всегда, предельно размытые инструкции из-под «шпица» и продолжать реализовывать задуманное, к тому же уже одобренное на самом верху и детально распланированное здесь, на месте. В конце концов, приказ о начале операции «Катана» подписан самим и до сих пор