Книга 1913. Что я на самом деле хотел сказать - Флориан Иллиес

своей дочери Кати, в замужестве Манн, которая живет на Мауэркирхерштрассе, 13). Но когда она садится на диван в квартире Маннов, ее спину снова пронзает боль – проклятый ишиас. Доброму Томми нужно на следующий день ехать в Берлин (о чем он потом горько пожалеет), и этот старый зануда в одиннадцать часов резко завершает новогодний вечер: «Вы же знаете, мне завтра рано вставать». Но и до этого момента ужин был, по словам тещи, «не особенно душевным». На обратном пути, в громыхающем трамвае она слышит, как часы на Одеонсплац бьют двенадцать раз. Спина болит, а муж, профессор математики Альфред Прингсгейм, сидит рядом с ней и пишет какие-то расчеты со сложными простыми числами. Как неромантично. А на соседней улице этой ночью сидит Карл Валентин и пишет Лизль Карлштадт: «Пусть нас никогда не оставят здоровье и наш чудесный юмор, будь молодцом, моя милая Лизочка». Как романтично.

Да, точно, это та самая ночь, когда Луи Армстронг в далеком Новом Орлеане начал играть на трубе. А в Праге Кафка сидит у открытого окна и пишет Фелиции Бауэр, Иммануэлькирхштрассе, 4, Берлин – пишет сентиментально, красиво и странно.

Великий венгерский романист, фрейдист, морфинист и эротоман Геза Чат сидит этой ночью в своем маленьком врачебном кабинете, в санатории крошечного курорта Штубня, на самой дальней окраине огромной габсбургской империи. Он решает еще немного почитать воспоминания Казановы, потом закуривает сигару «Луксор», впрыскивает себе еще 0,002 грамма морфия и подводит успешные итоги года: «коитус 360–380 раз». Казалось бы, куда уж конкретнее? Но вот, пожалуйста: Чат ведет подробный учет отношений со своей возлюбленной Ольгой Йонаш, который в своей точности уступает, пожалуй, только подобной ведомости Роберта Музиля: «424 коитуса за 345 дней, то есть 1,268 коитуса в день». И раз уж Геза взялся подсчитывать: «Потребление морфия: 170 сантиграммов, то есть 0,056 грамма в день». «Годовой баланс» продолжается: «Доход 7390 крон. Имел 10 женщин, из них 2 девственницы. Вышла моя книга о психических заболеваниях». А что ждет его в 1913 году? План ясен: «Коитус раз в два дня. Сделать зубы. Новый пиджак». Ну что ж, вперед.

В 1913 году все новое. Везде начинают выходить журналы, объявляющие о начале новой эпохи. Максимилиан Гарден еще с 1892 года говорил о будущем в своем журнале «Die Zukunft», но вот уже следующее поколение захватило современность. Готфрид Бенн, молодой врач из больницы берлинского района Вестэнд, предлагает свои новые стихи и журналу Пауля Цеха «Новый пафос», и «Новому искусству» Генриха Бахмайра. Он пока упускает из виду появившееся в том же 1913 году издание «Начало». Зато в «Начале», в первом номере, на первой странице, выходит текст молодого Вальтера Беньямина. Какой символичный старт, и какой символичный финал «Берлинского детства на рубеже веков».

Марсель Пруст наконец закончил первую часть «В поисках утраченного времени». Всё готово. В итоге это семьсот двенадцать страниц мелким почерком. Он отправляет толстую папку с рукописью в парижское издательство «Fasquelle», потом в издательство «Ollendorff», потом в «Gallimard». Все отказываются. В «Gallimard» отказал лично главный редактор, писатель Андре Жид, гордящийся тем, что недавно в Марокко с помощью Оскара Уайльда приобщился к радостям однополой любви. Он прервал чтение рукописи Пруста примерно на семидесятой странице, обнаружив в описании прически синтаксическую неточность, которая его взбесила. Андре Жид так же легко возбудим, как и Марсель Пруст. И вообще у Жида сложилось впечатление, что этот автор – какой-то подозрительный. Позднее, сам уже почти лишившись волос, Андре Жид назовет конфуз с неправильной прической самой большой ошибкой в своей жизни. Но пока что Марсель Пруст в отчаянии. «Теперь книге нужна, – пишет он, – такая могила, которая будет вырыта раньше, чем я лягу в свою».

Утром 1 января, а если точнее, то в 8:30, император Вильгельм II и его супруга Августа Виктория садятся у Нового дворца в Потсдаме в автомобиль, чтобы отправиться в официальную резиденцию монарха, в Берлинский городской дворец. Они добираются до места без особых происшествий. Доброе предзнаменование?

Во второй половине дня 1 января в Калифорнии произошло землетрясение. Эпицентр находился в той самой долине, которая станет потом Кремниевой и будет править миром. Несмотря на землетрясение, 1 января в Америке была отправлена первая почтовая посылка. Спустя несколько дней Франц Кафка, запутавшийся и растерянный, прекращает работу над своим романом «Америка».

Второго января председатель венгерского парламента граф Иштван Тиса и лидер оппозиции Михай Каройи, граф Надькаройи, продемонстрировали своим наивным буржуазным коллегам, как разумнее всего решать политические вопросы: на дуэли. В утренних сумерках 2 января они дерутся на саблях. Оба получают легкие ранения. И уже на следующий день продолжают парламентскую работу. Графу Каройи вскоре приходится срочно жениться, потому что из-за проигрышей в карты у него накопились немыслимые долги – 12 миллионов крон. А граф Тиса 10 июня вернется на пост главы венгерского правительства. Но это не помешает ему 20 августа снова драться на дуэли, на этот раз с депутатом от оппозиции Дьёрдем Паллавичини, который обвинил Тису в давлении на свидетелей в процессе об оскорблении чести.

На этот раз дуэлянты тоже ранили друг друга. Когда после бесчисленных перипетий мировой войны в октябре 1918 года Тису застрелили повстанцы, он успел сказать слова, которые могут претендовать на звание золотых: «Это было неизбежно».

Неизбежно? Нет. Второго января Джакомо Пуччини в своем тосканском поместье получает вызов на дуэль. Мюнхенский барон Арнольд фон Штенгель не желает более терпеть роман Пуччини с его женой Йозефиной. Но Пуччини любит стрелять по уткам и кабанам, а не по людям. Он просит передать барону, что на дуэль у него сейчас, к сожалению, нет времени.

На следующий день Артур Шницлер отправляет из Вены в Копенгаген, кинокомпании «Нордиск», адаптацию своей пьесы «Игра в любовь» для экрана. В ней влюбленному лейтенанту Фрицу приходится участвовать в дуэли из-за давнишнего романа с замужней женщиной. Муж-рогоносец больше не любит свою жену, но на кону его честь. Фриц погибает. Честь спасена. Но в ней нет никакого смысла. Такой диагноз ставит доктор Артур Шницлер своему самому трудному пациенту – современности.

Третьего января заканчивается эра немого кино. Этим вечером Томас Эдисон устраивает первую демонстрацию «кинетофона» в своей мастерской в Вест-Оранже (Нью-Джерси). Впервые можно передавать одновременно изображение и звук. Процесс пошел.

Четвертого января умирает Альфред фон Шлиффен, глава генерального штаба немецкой армии. На протяжении всей своей жизни он планировал войны. Был крупнейшим стратегом своего времени. Разработал тот самый «План оперативного развертывания I», превентивный удар по заклятому