Книга Долг - Алексис Опсокополос

двое, но я постеснялся — посчитал, что это будет некорректно.

— Каждый хотел получить этот меч, когда Ёсида сказал перед уходом, что оставит его одному из нас. Хотя, наверное, я хотела этого меньше всех, ведь я пришла к мастеру последней из учеников, намного позже остальных, поэтому не считала, что имею право на что-то там претендовать. Возможно, это и повлияло на выбор мастера. Он отдал меч мне. Но лишь на хранение. Незадолго до этого я родила Романа. Когда мастер первый раз посмотрел на моего сына, он сказал, что у Ромы большое будущее и что мальчик должен вырасти мужчиной, достойным уникального меча. Учитель велел передать меч Роману, когда тот станет взрослым, а Роман должен был в конце жизни передать его уже своему сыну.

Бабушка замолчала и вздохнула, видимо, эти воспоминания давались ей нелегко. Через минуту она продолжила рассказ:

— Мастер предупредил меня, что меч должен принадлежать исключительно старшему мужчине в роду. Не знаю, почему, наверное, это как-то связано с силой клинка и с силой главы рода; возможно, соединившись, эти две силы многократно увеличивают мощь друг друга, и клинок превращается в какое-то совсем уж невероятное оружие. Как бы там ни было, я должна была сделать всё именно так, как сказал мастер. А в случае отказа сына я должна была хранить артефакт, пока не найду другого достойного.

— Неужели Ваш сын отказался, раз меч всё это время пролежал в том подземелье? — спросил я.

— Сначала Роман не был готов. Хотя подходил по всем параметрам: был умным, добрым, смелым, справедливым, он был старшим, а точнее, единственным мужчиной в роду, собственно, с него род Седовых-Белозерских и пошёл.

— А как же Вы? — удивился я.

— Я просто Белозерская.

— А отец Романа?

— Род Седовых-Белозерских пошёл с Романа! — твёрдо сказала бабушка, проигнорировав мой последний вопрос. — Я несколько раз хотела отдать ему меч, но Рома каждый раз говорил, что не готов. Наверное, так и было. А потом случилось то, что случилось. И тогда я решила, что второй раз такой ошибки не совершу, и отдам меч Костику, как только ему исполнится хотя бы двадцать лет. Но, к моему сожалению, Костик оказался не лучшим кандидатом на роль владельца этого меча: он был жёстким, порой жестоким, мог причинить боль даже близким, да ты сам лучше всех это знаешь.

— Знаю, — подтвердил я, вспомнив, как дед выгонял меня из родительского дома.

— И я решила, что не могу отдать такому эльфу столь могущественный артефакт. А когда Костик ещё и перебрался к тёмному источнику, я лишний раз убедилась, что поступила правильно, не отдав ему меч. Я бы с радостью отдала его Коле, но как я тебе уже сказала, меч должен принадлежать старшему мужчине в роду. А когда Костик погиб, и Николай стал старшим, он превратился в Костика номер два. И снова ничего не вышло. Я не знаю, сколько мне ещё отведено прожить на этом свете, но я уверена, что не найду этому мечу владельца, более достойного, чем ты.

— Благодарю Вас! — сказал я. — Мне очень приятно осознавать, что я, возможно, достоин этого меча, но мне ужасно интересно, почему мастер Ёсида решил, что четверо его учеников не достойны?

— Он боялся, что мы можем использовать его не по предназначению.

— А какое у него предназначение?

— А ты как думаешь?

Я не знал, что ответить на этот вопрос — мало ли для чего могло предназначаться такое оружие.

— Что самое важное в этой жизни? — спросила бабушка, решив дать мне подсказку.

— Любовь? — предположил я.

— Это очень мило с твоей стороны — так ответить; любовь, конечно, важна, но без неё мир не рухнет. Он будет тусклым и унылым, как моя жизнь последние сто лет, но мир, мальчик мой, без любви не рухнет. Да и какое отношение меч может иметь к любви? Разве можно добиться любви оружием?

— Власть?

— Те, кто думали, что власть — главное, как правило, плохо заканчивали. Иногда не скоро, но всегда плохо. Да, власть можно добыть при помощи меча, но на одних мечах её долго не удержишь. Любого тирана рано или поздно сбросят. Даю тебе ещё одну подсказку, последнюю. Что требует народ, сбрасывая тирана? Ради чего отдаёт жизни?

«Свобода, благополучие, мир, порядок, — я быстро перебирал в уме варианты. — Равные права, богатство, справедливость…»

— Справедливость?

Бабушка улыбнулась и сказала:

— Учитель всегда говорил, что нет добра и зла — всё относительно. Всё зависит, с какой стороны посмотреть. Львица, убивающая антилопу на охоте, творит зло в отношении несчастного животного, но этим она не даёт умереть от голода своим детям — для них она творит добро.

— Но есть вещи, на которые как ни смотри, это зло. Тот же поступок Жилинского, убившего отца.

— А если ты убьёшь Жилинского, решив отомстить за отца, это будет зло или добро? Хорошим или плохим будет твой поступок?

— Не знаю, — признался я. — Но это будет справедливо.

— Справедливо, — повторила за мной бабушка и опять улыбнулась. — Мастер Ёсида считал главным в этой жизни справедливость. Я не всегда была с ним согласна, и сейчас порой думаю иначе, но предназначение этого меча — восстанавливать справедливость. Именно поэтому мастер и не отдал его никому из учеников. У каждого из нас были слабости. Учитель боялся, что мы не сможем быть до конца справедливыми в ситуации, когда меч дарует нам невероятную силу и огромные возможности. Ведь когда вернулась магия, стало понятно, что это не просто меч, а уникальный и очень сильный артефакт.

— Но в чём его главная сила?

— Я тебе ещё вчера сказала, что не знаю.

— Но почему мастер Ёсида Вам этого не сказал?

— Он тоже не знал. Этот меч учитель получил в период бездарья от своего прадеда, который сказал, что клинок волшебный и обладает невероятной силой, и что придёт время, когда в мир вернётся магия, и тогда этот меч покажет всё, на что способен. Это было в начале семидесятых годов двадцатого века, тогда никто не верил в такое, но Атару Ёсида поверил. Вместе с мечом он получил от прадедушки свиток с пророчеством. В нём было сказано о лотосе, что должен расцвести у подножия Фудзи. На обратной стороне свитка был едва заметно