Книга Красавица, чудовище и волшебник без лицензии - Мария Заболотская

Это ветка на ветру качнулась и ударила по двери.

— А мне кажется, что стучал человек, — не согласилась Джуп, отставив в сторону метлу. — Но как-то странно, словно сил у него едва хватило.

— Бездельницы! — проворчал мастер Скиптон.— Отчего бы вам не проверить, кто там за дверью? Или вы устали кланяться постояльцам — сколько их там было за прошлый месяц? Двое?.. Даже если комнату у нас попросит утопленник, которого нынешняябуря немилосердно вышвырнула на берег — мы примем его, пусть только пообещает расплатиться не морским песком или рыбьей чешуей.

Дочери ничуть не боялись отцовского гнева, да и утопленниками их было не испугать — наоборот, мысль о том, что за дверью стоит растерянный мертвый господин, поднятый волной со дна морского, а карманы его полуистлевшей одежды набиты мелкой рыбешкой и ракушками, заставила их дружно захихикать. Как не могла совладать сырая холодная погода со здоровьем девушек, так и унылая однообразная жизнь не успела превратить их в угрюмых молчаливых затворниц: дочери мастера Скиптона были, как на подбор, живыми, веселыми и весьма хорошенькими. Невысокие, светловолосые и кареглазые — они на первый взгляд были похожи между собой, но самой красивой все-таки считалась Табита, невесть от кого унаследовавшая изящные очертания рук и тонкий ровный нос, сделавший бы честь и благородной барышне. Круглолицая Урсилла рядом с ней могла показаться грубоватой, однако она хорошо шила и держала свою одежду в безукоризненном порядке, отчего всегда выглядела нарядной словно картинка из модного журнала, пусть даже слегка устаревшего. Младшая, Джуп, уродилась самой крепкой изо всех — ее широкие плечи и полные руки показывали, что работы она не боится, и шагала она всегда широко и уверенно, отчего одежда ее постоянно приходила в беспорядок, а лицо горело румянцем. Природа, не одарив ее изяществом, восполнила этот недостаток прекрасными густыми волосами и нежной белой кожей, так что и она не могла пожаловаться на недостаток ухажеров. Но, разумеется, Джуп не смотрела в их сторону, наслушавшись от сестер, как прекрасен южный Мелеус — именно с ним девицы Скиптон связывали все свои тайные мечты, не помышляя о чем-то более значительном, ведь ничего другого они и повидать-то не успели.

…Впрочем, приди кому-то в голову блажь расспросить сестер о их сокровенных мечтах, то оказалось бы, что к удачному замужеству сводятся мысли разве что у старшей Табиты. Урсилла, напротив, не желала поспешно вступать в брак и надеялась начать в Мелеусе свое маленькое портновское дело — шитье было ее подлинной любовью едва ли не с детских лет. Устремления Джуп были самыми взбалмошными и несуразными: поначалу, наслушавшись болтовни постояльцев, она хотела стать пираткой, затем, после некоторых размышлений,решила, что лучше уж быть отважной путешественницей, которой грозят многие опасности — но уж точно не виселица. Старшие сестры, конечно же, высмеивали ее мечты и дразнили, доводя иной раз ссору до драки; отец сокрушенно вздыхал над разбитыми носами своих чересчур боевитых дочерей и полагал, что это все — прямое следствие отсутствия женского воспитания. Добрая матушка Скиптон, признавая некоторую свою вину, обещала младшей дочери в утешение, что спокойная жизнь в Мелеусе покажется ей гораздо интереснее, чем какие-то приключения в дальних странах. Джуп вскоре вышла из возраста, когда голос мечты заглушает любые доводы рассудка, и для виду согласилась, что девушке, — да к тому же столь простого происхождения и малого достатка! — не положены приключения. Но в глубине души она все еще отчаянно надеялась, что брак с достойным мелеусцем не станет первым и последним важным событием в ее жизни.

…Стук повторился — он стал еще тише, но ошибиться было невозможно: кто-то скребся за дверью, страдая от ледяного дождя.

— Пусть идет Джуп, — сказала Табита. — Она битый час метет и без того чистый пол! Пусть сделает хоть что-то полезное!

— А тебе, выходит, можно без конца переставлять посуду на полках, как будто она от этого становится новее? — огрызнулась Джуп. — Оттого, что я младше, мне не достается ни единого дня в Мелеусе, зато застудить ноги на ветру — всегда выпадает на мою долю!..

От скуки сестры затеяли было браниться, но отец прикрикнул на них, и унылая ссора закончилась, не успев начаться, благо серьезных обид между девицами Скиптон до сих пор не водилось — делить им в «Котелке», да и во всей Силенсии было нечего.

Джуп подошла к двери, выглянула в маленькое окошечко, но ничего не разглядела, кроменочной беспокойной тьмы.

— Да открой же ты дверь! — в сердцах прикрикнул мастер Скиптон. — Что там может быть такого, чего ты не видала?!

И в самом деле, Силенсия была из тех городков, где долгие годы не происходило ничего из ряда вон выходящего. Джуп приоткрыла дверь — и сразу же близкое море вдохнуло в теплое нутро дома запах водорослей и сырой холод, заставив огонь в очаге забиться и заволноваться.

На пороге лежал человек — едва живой, стонущий и хрипло дышащий.

— Ох, да тут какой-то бедолага решил отдать богу душу! — крикнула она, обернувшись к очагу.

— Бродяга? — безо всякой надежды на лучшее спросил мастер Скиптон, с кряхтением поднимаясь из кресла. — Есть ли при нем какие-то вещи?

Джуп собиралась было ответить, что ничего при бродяге нет, но, повернувшись обратно к двери, внезапно увидела, что рядом с ночным гостем стоит дорожный сундук, которого совершенно точно раньше здесь не было. Даже при тусклом свете лампы, которую Джуп держала в руке, невозможно ошибиться, когда речь идет о целом сундуке!

— Провалиться мне на этом месте! — охнула она. — Здесь сундук! Новехонький, кованый! Но я только что смотрела — было пусто!

— Значит, плохо смотрела! — проворчал приободрившийся Хорас. — А ну-ка, девочки, помогите мне перенести постояльца к огню!.. Возможно, он ранен или болен…

Сестры с легкостью перенесли беспамятного гостя, а затем — с бОльшим усилием — и его сундук, который, определенно, не был пуст. На свету им удалось разглядеть, что одежда нового постояльца хоть и промокла насквозь, однако сшита у хорошего портного из дорогого материала. Тонкое шерстяное сукно сюртука, белоснежное полотно рубашки, широчайший плащ с пелериной — все было отменного качества, а уж таких славных дорожных сапог в Силенсии не имелось даже у мэра!

Увы, сам гость, вопреки тайным надеждам сестер, не был как-то особенно хорош собой. Это был молодой, пожалуй, мужчина, с настолько пресным скучным лицом, что очарования юности