Книга Ты это видел? - Татьяна Беккер

имущество компании, нечего его портить! – гибкий загорелый парень легко спрыгнул со стола, служившего ему креслом и аккуратно протёр робота салфеткой. – Сам знаешь, эти ребята не имеют речевого аппарата, как они тебе ответят?

Плотный мужчина намотал ещё пару кругов по центру, бубня под нос неразборчивые ругательства. Когда работодатель обещал дружный, слаженный и спокойный коллектив, разве можно было подумать о том, что руководить придётся бессловесными машинами?

– Это ты виноват, Гарик! Системы не распознали этих двоих гопарей как чужих потому, что их внешность ты напялил на свои ненаглядные железяки!

– Палыч, ты косноязычен и груб. А ещё весьма ограничен.

– Ах, ты, сопляк! Да я тебя! —лицо безопасника побагровело, на шее вздулись вены.

– Ну ладно, прости, перегнул. Не люблю, когда на меня наезжают и ругают мои творения, – молодой человек миролюбиво поднял руки, но взглянув на робота, получившего изрядную порцию кофе, принялся снова его протирать.

Картинка на экране изменилась. Две точки, до этого двигавшиеся непоследовательно и сумбурно, теперь направлялись по прямой линии строго на юго-запад. Их скорость увеличилась. Иксины рассчитали время выхода целей к оставленному ими транспорту. Выходило сорок три минуты. Мужчины переглянулись.

– И что будешь делать? – сникший Гарик побледнел, став похожим на выцветшую фотокарточку.

– Инструкция предусматривает мою полную свободу действий, сообразных и пропорциональных опасности ситуации. Мне нужно пять-шесть твоих самых смышлёных человекообразных железяк, поедем перехватывать непрошенных гостей!

– Но андроиды не могут причинить вред человеку! Даже задержать не сумеют, их просто замкнёт, зациклит на повторении законов робототехники до перезагрузки.

– Отличная перспектива… А если убедить их, что людям угрожает опасность?

– Бесполезно, протоколы безопасности…

–…мать их. Ладно, кто у нас в смене? Я, ты, Семён, Людочка и дядя Петя?

– Хватит этих закосов под дурачка. На ближайшие пару месяцев состав биологических индивидов неизменен. Если, конечно, кто-то из нас не помрёт. Но и тогда рабочая смена не сильно изменится: разве что усопший станет питательной средой для Людочкиных монстров. А дядю Петю можно и так считать мёртвым грузом.

– Не наговаривай на нашего слесаря! Нормальный мужик, уже год в завязке, как руководство поменялось. Они ему даже лечение оплатили. А при должном уровне кислорода вокруг, расцвёл, что фаленопсис МТ-67. Хотя даже мне иногда странно трезвым взглядом на наши теплицы смотреть. Всё, Вьюн, собирайся и Сёму зови, поедем сами с гостями разбираться.

***

Людочка отряхнула руки от земли и медленно распрямилась. Несмотря на производственную гимнастику и подогнанный по размеру рабочий наноскелет, возиться с растениями на протяжении всего дня было физически тяжело, зато голова была гулко-пустой, мысли в ней скакали словно лёгкие шарики пинг-понга. Как ни заставляла себя девушка слушать лекции по кроссботанике, воспоминания, девичьи грёзы, мечты о будущем плыли по одному им ведомому течению.

Самым ярким моментом её детства была не массовая истерия из-за стремительно ухудшавшейся экологической обстановки – родители тщательно оберегали её от страшных новостей, а небольшой цветник возле бабушкиного дома. Старческие руки, усеянные пигментными пятнами с такой нежностью и заботой прикасались к каждому растению, словно те были разумны.

Ревнуя родственницу к обожаемым цветам, однажды маленькая Люда срезала под корень только что распустившиеся тюльпаны, пока все спали. В то утро бабушка за минуту постарела на несколько лет. Только что девочка видела перед собой статную женщину с идеальной осанкой, и вдруг на её месте оказалась старуха: взгляд погас, спина согнулась, будто придавленная невидимой тяжкой ношей, уголки тонких губ опустились вниз, заложив вокруг рта траурные тени.

– Бабушка, прости меня! – Люда рыдала, уткнувшись в колени женщины. – Я так больше никогда не буду. Но тюльпанам ведь же не больно!

– Посмотри на цветок, – голос бабушки был глухим, без привычной звонкости колокольчика, – видишь, как течёт с него сок? Это его кровь.

Отец, услышавший эту беседу, долго возмущался и впервые повысил голос на свою мать, упрекая в жестокости по отношению к Люде.

– Ты совсем с ума сошла со своим садом! Думаешь, это спасёт мир? Скоро всему придёт конец.

– Может, если бы каждый из нас посадил хоть одно растение, конца удалось избежать?

– Какая теперь разница? Уже поздно дискутировать на эту тему. Зачем ты ломаешь психику ребёнку? Хочешь, чтоб она чувствовала себя убийцей? Опять эти бредни про дух и сознание всего живого! Ты мне этим всё детство испортила: как же, сын сумасшедшей; теперь и до дочери моей добралась.

– Я лишь хочу, чтоб она научилась ценить жизнь каждого существа. Боюсь, скоро само понятие "жизнь" обесценится.

Бабушка так и не уехала с ними в академгородок под защитой Купола, оставшись в маленьком домике с цветником.

Детская гибкая психика позволила Люде быстро привыкнуть к новой жизни и не замечать вещей, которые так расстраивали красавицу-маму. Изначально Купол был полупрозрачным, словно в разводах от грязной сальной тряпки, солнечные лучи едва освещали посёлок, а дуновение свежего ветра осталось лишь приятным воспоминанием, судорожно сберегаемым, проскальзывающим сквозь сжатые пальцы. Вечная полутьма, нескончаемые душные сумерки сделали мать раздражительной. Желая порадовать любимую, отец днями и ночами проводил за компьютером, создавая новую, улучшенную версию защитного полога. За основу было взято бортовое климатическое оборудование, разработанное компанией ЗАСЛОН, в которой и работал глава семейства. Уже через пару месяцев Люда хвалилась подружкам, что это её папа включил солнце и ветерок в посёлке.

Хэндвотчер навязчиво пиликнул и послал волну раздражения по нервным окончаниям. Люда всегда была уверена, что это банальный разряд тока, но технари проводили ей долгие скучные лекции о природе данного импульса.

«Я – собака Павлова!» – подумала девушка и нажала кнопку приёма вызова. На подрагивающей картинке появился сперва силуэт КПП, а потом удивлённое и чуть испуганное лицо Семёна. Без привычного белого халата и линзы моносканера он выглядел гораздо моложе. «А ведь он всего несколько лет как институт закончил. Хорошо, что ещё на втором курсе на него внимание обратили, пока конкуренты к рукам не прибрали. Ну и пусть юношеский максимализм порой играет, зато не бесхребетный сухарь!» На секунду девушка отвлеклась, пытаясь представить, как может выглядеть этот засохший кусок хлеба без позвоночного столба и тихонько рассмеялась своим мыслям.

–… уже выезжаем в лес на поиски! Кто бы подумал, что ловушки и аудио волны не сработают автоматически? Ты меня слышишь?

– Извини, связь барахлит, повтори.

– Я говорю, у нас код «прорыв периметра», два мужика из Фоминок были зафиксированы слежением, когда пытались перелезть через стену. Представляешь, это именно те, оболочки которых у Тридцать девятого и Седьмого. Иксин-наблюдатель их поэтому не принял за чужих сначала. Это недоработка! Всё потому, что не я код