Книга Абстракция - Лео Святой

тонкую фигуру. Но более того – я ощущал сияние от нее. Теплое, ласковое сияние…

Вы великолепны… – пролепетал я. И подошел к ней ближе, – Как же вас зовут?

Девушка подняла на меня свой взор. Ее глубокий светлый взгляд, таивший в себе столько красивой бесконечности, поразил меня до глубины души. Я едва дышал от восхищения… Она просто… невыносимо прекрасна.

Меня зовут … – и когда она назвала свое имя, я все понял. И… И на этот раз опустил глаза я. Все стало еще более понятнее. Улыбка появилась на моем лице. И ясное понимание о Замысле Всего, снова меня Истиной еще больше.

Под крики на улице, под выстрелы и взрывы, находясь в художественном магазине, я взял самое большое ведро художественной белой пасты и 8 холстов – размером метр на 80. Все содержимое я сложил в телегу, которую пообещал непременно вернуть, и улыбнувшись милой девушке, отправился домой.

За порогом лавки, на фоне обыкновенного мира – меня снова встретил полупрозрачный хаос ужаса, крови и безумия.

Ноги стали еще тяжелее… Тело не хотело видеть всего этого. Но я знал… Я знал, что должен был делать.

Итак, чтобы успокоить свое сознание, я закрыл глаза и представил ее… Ведь мне нужно будет… навестить ее снова.

Краем глаза провожая художественную лавку, неспеша, я отправился домой, наблюдая за тем, как колеса тележки окрашиваются мнимой кровью несуществующих мертвых тел.

Часть 2

Я зашел в свой подъезд. Чувствовал напряжение в мышцах. Меня покрыло потом. Ощущал озноб. Да, меня морозило очень сильно. Челюсть сжалась от напряжения.

“Благослови, Господь” – сказал я про себя, понимая, что Он давно Благословил.

Нажал на кнопку лифта… Пять, четыре, три, два, один.

Открылась дверь. Из нее вышла девушка. В ее ушах наушники. Она кивнула мне в знак приветствия. Следом за ней побежала ее копия, рыдая и зажимая свою руку в области плеча. С места ранения сочилась кровь. Вся одежда – рваная и грязная. Она спасалась… Она искала выход.

Я сделал вдох. Я сделал выдох.

И вот я дома.

Исполнение миссии начало проявлять себя в действии.

Я взял все пустые холсты из шкафа, отнес их в свою мастерскую. Затем достал из тумбы еще несколько банок белой художественной пасты, поставил их рядом.

“Начать нужно с самых маленьких” – сказал я сам себе.

Мастихином я нанес первый мазок. Раздался большой взрыв. Стекла затряслись. Я взглянул в окно. На фоне голубизны и солнца я видел туман тьмы и ненависти. Самолеты с ревом продолжали летать. Я продолжал слышать крики людей, выстрелы и всевозможные разрушения.

Читатель, хочу сразу тебе сказать, что это не было сном. Это все происходило при моем бодрствовании. Просто говорю это сразу, чтобы ты не подумал, что раз я начал свое повествование со слов о своем сне, то все это лишь притворство спящего сознания. Нет, это не так.

Да и так, я думаю, было бы не совсем интересно.

Ты спросишь, что же было в моем сне? Точнее ты спросишь, что же мне сказали такого, что полностью изменило мою жизнь? Но я тебе не скажу об этом сейчас.

Сейчас, в настоящий момент, я очень сильно попрошу тебя понаблюдать за моими картинами. Пожалуйста, сделай это.

В них не было разноцветных цветов, оттенков. Я писал белым по белому, создавая фактуры, линии и неведомые узоры.

Это была чистота, которой наконец-то потребовалось вылиться наружу.

Я знал всегда о свободе и любви, мой дорогой друг.

Я знал всегда о бесконечности и красоте – и ты уже понял это.

Преломление всех цветов, через стеклянную пирамиду, образует видение ясного белого света.

Я писал белым по белому. Я создавал Спасение. Прошу, прими его.

Безусловная любовь скрыта в каждом из нас. Тебе достаточно закрыть глаза и опустошить свой разум.

Я закрывал глаза и под грохот разрушающихся зданий, дотрагивался пальцами до белого цвета, проникая в суть чистоты, словно касаясь самого невинного тела какой-нибудь феи цветов.

Нет никакого конца. Всегда есть рождение и переход, поэтому…

Я открывал глаза и водил кистью по неизведанным, еще не созданным линиям, которые в Потоках уже давно были созданы, как созданы Богом нескончаемые волны бесконечных морей и океанов.

Ко мне стучали в дверь с грохотом. Я слышал гневные голоса чьих-то людских копий. Стекла моих окон постоянно тряслись от огромных взрывов. Я не хотел смотреть на улицу. Мне достаточно было того тумана, который опоясывал все вокруг угнетающей пеленой заблуждения и зла.

Но я продолжал писать. Мольберт за мольбертом. Не чувствуя усталости. Я писал и осознавал, что это мои самые главные произведения. Произведения, лишенные красок, но наполненные Истиной.

Я делал вдох. И мой мастихин так страстно целовал художественную пасту, оставляя на холсте следы, как на теле своей жены оставляет следы ее возлюбленный.

Я делал выдох – и музыка лилась по моим белым ладоням, образуя на картинах видимые разводы, так похожие на зимние летящие облака.

Ко мне снова стучали в дверь. На этот раз еще яростнее, еще больше, а я, замирая от той яркости, что искрилась с холстов, одержимо продолжал делать то, что дОлжно. С каждой секундой я становился все более и более счастливым. Исполнение самого важного… Самого бесконечного и светлого, через собственные руки, которых касались ангелы – происходило здесь и сейчас.

В мою кожу впитывался белый свет, впитывался еще глубже, чем чернила от татуировок. Это была та самая правда, которая превращает тебя в Абсолют.

Я откинулся на спинку стула. Мой уставший взгляд прошелся по моим прежним картинам. Так много красок.. Так много цветов и чувств. И все они об одном. О том, что я писал здесь и сейчас – о Белом на Белом.

Я взглянул на небо. Увидел там демонические огромные глаза, которые с ненавистью посылали мне всевозможные немые проклятия. Но я улыбнулся им. Я улыбнулся всему.

Ничто не сможет затмить… – прошептал я злобным глазам и вернулся к своему холсту.

По полу я аккуратно раскладывал готовые произведения, ступая босиком по холодному полу.

Я не знал сколько прошло дней. Я не знал, сколько рассветов и ночей я успел встретить.

Свет появлялся для освещения. Сон приходил тогда, когда нужно.

Звуки собственного сердца отражались через хаос фактуры, порядок которой я так хорошо понимал.

Все холсты, словно смены времен года, так нежно и красиво сменяли друг друга.

Один за одним. Один за одним. Бесконечные прохладные рассветы