Книга Про то, как надо писать - Екатерина Аникина

тобой? Ты куда, мать твою?! Ну что за дела? Я же всего лишь описал ей нашу будущую жизнь. Как она могла уйти вот так, забрав даже кота! Неблагодарная!

Мужественность

Следующее, что начинает вызывать у амбициозных авторов недоумение, это нахождение суровыми читателями в герое недостаточности мужественности и переизбытка женственности.

Это, несмотря на то, что те же самые читатели рано или поздно хоть раз, но обвинят вашего героя, наши дорогие амбициозные авторы в имбанутости. В общем, пока авторы пытаются совместить несовместимое, и написать так, чтобы это устроило преданных читателей, мы все же разделили эти два понятия и вернемся к мужественности... Ну, или к женственности, смотря с какой стороны посмотреть.

Чаще всего претензии подобного рода облачены в следующую форму:

«... Главный герой не соответствует образу мужчины. Все его попытки помочь понравившейся девушке, его ужимки, которые он пытается выдать за галантность, бородатые шутки делают его поведение похожим на поведение не зрелого мужчины, а подростка. И что самое главное, не просто подростка, а пятнадцатилетней девочки-подростки. А его поведение в доме напоминает подкаблучника, ну или просто закомплексованного мужика...».

Положа руку на сердце, мы так и не поняли, что именно в поведении главного героя напоминает девочку-подростка и закомплексованного мужика, хотя перерыли для этого дюжину своих и чужих текстов с подобными пожеланиями. Вероятно, под закомплексованностью подразумевается галантное поведение главного героя, вежливость и кофе в постель. Хотя, вряд ли. Наверное, понятие закомплексованного подкаблучника подразумевает под собой умение вешать полки, чинить краны, точить ножи и строить веранду.

Но подумав и оценив несколько произведений с подобной критикой, мы решили, что читатели под видом «настоящего мужчины» хотят видеть следующее:

Пьяный, с пятидневной щетиной, двухметровый герой лежит на диване с бутылкой пива и, глядя на суетящуюся вокруг него героиню, благожелательно заявляет, с трудом подавив благородную отрыжку:

— Вот видишь, моя старая кляча, у тебя прекрасно получается самой наточить ножи и передвинуть этот шкаф. И зачем было мне трепать нервы в течение последних четырех месяцев, требуя, чтобы я починил кран на кухне. Вызванный сантехник неплохо с этим справился и без моих ценных советов.

— Но, дорогой... — она села на стул, пытаясь отдышаться, и сформулировать, как она восхищается нашим героем и его несомненной мужественностью, выраженной в виде татуировки ВДВ под раскрытым парашютом на левой кисти.

— Что, дорогой? Я вообще мужик или не мужик?! Я не должен заниматься этими бабскими занятиями! — с этими словами герой вскакивает с дивана, стягивает трусы и голым выпрыгивает в окно, пытаясь попасть в бассейн, который предположительно стоит под окнами квартиры. При этом он начинает орать во всю мощь своей глотки: — За ВДВ!

Чуть позже в пустой квартире.

— Вот что она испугалась? Знает же, что у меня двести прыжков и значок отличника службы. Ну никакого понимания, все бабы-дуры!

Истеричность

Забудем пока про героя, и обратим свое внимание на героиню.

Самой распространенной претензией суровых и требовательных читателей является так называемая «истеричность» героини. Что в данном случае имеется в виду, объяснять не имеет никакого смысла, их суть сводится к следующей фразе:

«... И вообще, героиня повела себя в данной ситуации как законченная истеричка. Вместо того чтобы показать себя сильной и независимой женщиной она убегает (рыдает, пытается выяснить отношения, в явно неоднозначной ситуации). Пока героиня вела себя адекватно, произведение имело свою изюминку, которая потерялась, как только она стала портить жизнь герою своими истериками».

Стоит отметить, что чаще всего, в произведениях, отмеченных подобными претензиями, героиня всего лишь пару раз, если не единожды, проявила слабость, которая ей простительна, как представительнице «слабого» пола. Примерные ситуации, в которых она повела себя так «нехорошо», описаны в предыдущих главах, хотя следует сюда добавить факты реальной измены героя.

Поразмыслив, мы пришли к выводу, что привередливые читатели хотят видеть в произведениях любимых авторов приблизительно следующее:

— Я сильная и независимая женщина, — холодным ничего не выражающим голосом проговорила она. — И если ты не в курсе, то я вполне смогу о себе позаботиться и за себя постоять. И вообще, я не понимаю, зачем нам, сильным и независимым женщинам, нужны мужчины, которые делают из нас слабых истеричек. Так что прощай, мой бывший любимый. И если ты ждешь от меня море слез, то ты их не увидишь. И не нужно мне ничего объяснять, и пытаться меня задержать. Все равно ты не сможешь мне помешать. Проведя с тобой какое-то время, я поняла, что лучше будет мне жить одной. Без сопливых истерических претензий в мой адрес. Таким образом, мои и твои нервы не будут подвергаться постоянному насилию. Да, я надеюсь, что ты не обидишься, если я назову своего будущего двенадцатого кота твоим именем, — героиня, осмотрев комнату, направилась к спрятанному за картиной сейфу.

— Я надеюсь, что ты все-таки одумаешься, — устало проговорил герой, который исчерпал уже все свои аргументы. Он встрепенулся, когда увидел, что именно она достает из сейфа. — Положи на место, ты не умеешь с ним обращаться, он заряжен! Убери руки от курка, идиотка!

Ночью в реанимации.

— Нет, ну что за изнеженное создание? Инфаркт у него, понимаешь. А из-за чего? Нет, чтобы показать, как этой штукой управлять, сразу орать начал. Подумаешь, пистолет выстрелил, не в него же он выстрелил, а в стену. Еще мужик называется.

Превозмогание

А теперь мы подошли к очень щекотливой теме: превозмогание героев.

Практически все авторы постоянно находятся в глубоких раздумьях, что же в их героях не устраивает суровых читателей, пытающихся из раза в раз с особым упорством донести до любимых авторов всю глубину их заблуждений, делая акцент на том, что герой слишком имбанутый и недостаточно страдал, добиваясь своей цели, потому что особо преданные читатели не видят прогресса без страданий, подводя под это понятие... а черт его знает, что преданный читатель под то понятие подвел, видимо, личный опыт, всех своих шестнадцати-двадцати лет.

Долго думая и анализируя различные тексты, где авторов обвиняли в слишком уж сильном потакании герою, тексты не только наши, но и других очень уважаемых нами авторов, мы пришли к выводу, что амбициозным авторам, дабы удовлетворить преданных читателей, необходимо сделать со своими героями примерно следующее:

Проведший много лет в плену у племени африканских каннибалов герой возвращается на родину. Из-за постоянных пыток и насилия он вернулся покалеченным не