Книга Сказка о ненужностях - Елена Че

вещи! А так они будут экономить на всякой ерунде и богатеть и веселеть ещё больше (самому Королю про веселье было не очень понятно, но он учитывал пожелания своих подданных!) Пройдёт совсем немного времени, и его Королевство станет самым богатым и процветающем во всей округе.

Первый министр вынес закон на рассмотрение в правительстве. Мнение Трубадура как неопытного управленца учтено не было, и большинством голосов грустных министров закон был принят.

Жители Королевства не сразу ощутили последствий реформы. Конечно, они очень удивились, когда обнаружили, что единственный театр закрыт, и ветер гонит к морю сорванную, ненужную уже афишу прошлого сезона. Они немного расстроились, что петь теперь можно только по домам – всё-таки акустика не та, да и много людей за раз не соберёшь – ни исполнителей, ни слушателей. А потом и вовсе стали приходить худые и бледные помощники Министра и разгонять всех по домам – согласно закону.

А вот костёр из скрипок, фортепиано и детских рисунков совсем никому не понравился. Король никак не мог понять, почему люди не радуются – ведь такой красивый огонь, высокий, а никто не шутит, некоторые даже плачут. Думали, что костёр из книг и резных картинных рам будет ещё лучше, но на удивление, из толпы понёсся ропот недовольства и даже какие-то угрожающие слова. Кто их произнёс, понять не удалось.

К пишущей машинке на Главной Площади теперь вечно стояла очередь. Ведь не имея бумаги и карандашей, невозможно написать какое-нибудь прошение Королю или, к примеру, письмо другу, чтобы рассказать о своих радостях и невзгодах, и даже список продуктов на ярмарку. И тогда только и оставалось, что печатать на машинке. Конечно, это было не то же самое, что вдохнуть в послание кусочек своей души, как это бывает, когда пишешь от руки, да и без нескольких букв, если что, было бы неудобно обходиться, но других способов не было.

Между тем работа правительства продолжалась. Трубадур сидел на всех собраниях, но всё больше молчал и вникал в хозяйственные вопросы. Он был честный человек и выполнял все обещания, которые дал Королю. Вопреки законодательному запрету, по вечерам в опочивальне он всё-таки тихонько пел Принцессе разные песни, только шутил реже и не так смешно. Принцесса была возмущена введением закона, громко называла его нехорошими словами и умоляла отца отменить его. Честно говоря, она терпеть не могла Первого Министра, считала его старым дураком, а заодно и его закон почитала дурацким. В знак протеста она даже перебила кучу тонкой фарфоровой посуды из королевской столовой, но, к сожалению, это не помогло – Король не отменил закон. В конце концов, у них была ещё серебряная посуда, и она не билась.

И вот настал день, когда объявили первого нарушителя и первую казнь. Дело было летом, по вечерам заливались соловьи, а первые розовые кусты уже были усыпаны пузатыми бутонами. Министр приказал Садовнику вечером перестрелять соловьёв, чтобы они не нарушали закон и соблюдали тишину, а также срезать бутоны, чтобы они не распускались и не нарушали строгости пейзажа. Назавтра, однако, соловьи снова разразились трелями, а несколько кустов нахально раскрыли миру розовые и красные лепестки. Оказалось, что, когда Садовник вечером пошёл отстреливать соловьёв, его ружьё почему-то заклинило, а он не умел его чинить. Всё-таки он садовник, а не оружейник. Садовые ножницы кто-то украл. Садовник попробовал срезать бутоны кухонным ножом, но сразу порезался, да так, что кровь не могли остановить всю ночь. За порчу государственного имущества (руки), которое привело к нарушению запрета на пение птиц и цветение цветов, его приговорили к казни. Хорошенькая Садовникова жена заливалась слезами и прижимала к груди маленького сынишку.

Трубадур подал апелляцию в кабинет министров. Однако Первый Министр и его бледные помощники были непреклонны, а Король утверждал, что надо придерживаться буквы закона, даже если он нам не нравится. И подписал приказ о казни Садовника на следующее утро. Оружейнику приказали проверить и подготовить все ружья в арсенале.

Каково же было удивление исполнителей, когда утром Садовника нигде не нашли. Его не было ни дома, где забилась в угол и молча гладила кудри малыша его замученная жена, ни, что и вовсе удивительно, в темнице, хотя большой замок висел на своём месте. Преступника искали целый день, но так и не нашли. Исполнителям ничего не оставалось, как только снять с печатной машинки первую букву и пойти искать другого преступника.

Ночь того дня выдалась ясной, но никто не вышел полюбоваться на звёзды – это ведь было запрещено. И всё же три тени в капюшонах тихо скользили по пустынным улицам. Правда, на небо они глаз не поднимали. Они быстро перемещались в сторону пограничного холма, потом, уже медленнее, взобрались на его вершину и остановились только по ту сторону, где начинались земли соседнего королевства.

Если бы звёзды и луна имели глаза, они бы увидели, как три сброшенных капюшона обнаружили под собой Принцессу, Трубадура и Садовника в очень простых, никак не украшенных одеждах. Сперва Трубадур извлёк из-под своего плаща гитару в чехле и положил её на землю, а потом повернулся к Садовнику, пожал ему руку и крепко обнял.

– До свидания, дорогой Садовник, – сказала Принцесса. – Спасибо вам, что сберегли наши розы и соловьёв! Я верю, что мы с вами ещё встретимся!

– Спасибо вам, ваши высочества, вы спасли мне жизнь! – горячо ответил Садовник. – Пожалуйста, передайте моей жене, что я жив, люблю её и обязательно к ней вернусь!

На ресницах Принцессы в свете звёзд сверкнули две слезинки. Садовник пошёл вниз по склону, а Принцесса с Трубадуром остались на вершине холма. Трубадур поцеловал заплаканное лицо жены и усадил её на траву. Потом достал из чехла гитару и опустился радом с ней. Соскучившиеся струны протяжно запели под его пальцами. Пальцы, с непривычки медленно, но потихоньку набирая силу и скорость, перебирали лады. В первый раз за много времени Трубадур запел в полный голос, и любовь сквозила в каждой ноте. И впервые за долгие, долгие дни Принцесса улыбнулась, ямочки ожили на её щеках, а кудряшки задорно качнулись.

Они вернулись во дворец до рассвета. Гитару в чехле оставили в укромном месте на вершине холма.

– Мы ведь теперь будем сюда приходить, – сказал перед возвращением Трубадур. – И тогда я буду петь для тебя, а она просто будет ждать нас здесь.

Новые дни пошли своей чередой. Принцесса стала захаживать к жене Садовника, приносить гостинцы из дворца и играть с её малышом. Никто – а самое главное мрачные