Книга Моё решение! - Вадим Николаевич Демидов

с правом присоединения территорий.

Что тут опять началось, даже если бы мог, не расскажу, я ещё маленький и такие слова мне нельзя повторять, мамка ругаться будет. Ками, мне подала стаканчик с коктейлем, вот и сижу, смотрю и поглощаю. Я понимаю этих товарищей, слишком много на них всего навалилось, но пусть и они меня поймут, у меня война на пороге, мне хоть один союзник нужен. Желательно с правом голоса, в ООН. Тогда я смогу развернуться, все увидят, что если коммунизм это далеко и долго, то социализм — вот он, приходи и бери.

Высокое собрание, так ничего и не решило. Все взгляды были направлены на меня, я понимаю, что лишний на этом празднике. Блин, опять идти против своей совести, ведь не хотел доходить до крайностей. Вызываю джина, но мысленно, прошу пока не появляться, побыть немного под скрытом. Этот вариант, у нас, был оговорён заранее, поэтому Джони, ни грамма не удивился, по моему даже обрадовался. Ведь этот вариант, мы всей толпой придумывали и сейчас Джонни, покажет, что он стоит как Архимаг иллюзий.

Пришлось опять привлечь внимание, древним как Колизей способом. Попросту, засунуть два пальца в рот и свистнуть. А не фиг, тут дело не ждёт, а они всякой муйнёй занимаются. Всё давно решено и только, моё отношение к Советам, заставляет удерживаться от радикальных мер, хотя Ками, по мыслеречи, давно намекала о применении магии. Нафиг, сейчас или обсерятся, или всё будет нормально.

— Успокоились? Не стыдно? Защитник Солнечной системы, перед вами стоит и слушает, как вы ругаетесь. Чего вы решаете? Я уже, предложил вам пути решения, выберите один и всё. Что мешает-то?

— Откуда у нас эти печати? — О, блин, товарищ Андропов проснулся. Неужели поверил моей сказке? Ну, если у всех, такие же вопросы, то пора и джину поработать.

— Это всё, что вас интересует? А если я, решу эту проблему, вы примите положительное решение по моему вопросу? Только подумайте хорошо, печати уже чёрные, обманув меня, цвет станет ещё чернее, а значит и день смерти приблизится.

— Нам, нужно знать, откуда и чем это грозит? — Брови домиком, товарищ Брежнев решил подать голос.

— Да вам, я и так могу сказать, не придётся даже напрягаться. Хотите?

— Мы хотим, что бы вы, всем сказали. Это общее решение. Хотя я, как атеист продолжаю утверждать, что это какая-то мистика или розыгрыш. — Блин, а это уже мой кандидат, на место генсека, озвучивает мнение большинства. Товарищ Шелепин, нафига, ты вылез. Придётся работать Джону, наверное даже вместе с Ками.

— Я конечно могу посмотреть, что у вас не так, с печатями и кто виноват в их появлении. Но вы откажитесь участвовать в войне против Империи. Или, постарайтесь хотя бы откладывать до последнего. Это всё, что я хочу от вас. Что я могу предложить вам, озвучит товарищ Будённый. Все остальные вопросы, мы сможем обсудить в посольстве. И на этом всё, пора в конце концов заканчивать этот театр абсурда.

Я стал ходить рядом с этими людьми, водить руками, морщить лоб, да и вообще занимался всякой фигнёй, делая вид что занимаюсь делом. В моём времени была такая телепередача «Битва экстрасенсов», вот я и пытался повторить их телодвижения. Надеюсь у меня получилось.

Надоело это мне, где-то через пять минут, но я стойко продержался ещё столько же. Потом, сел на стул и решил сам уже, посмотреть шоу, которое приготовил джин. Но сначала пару слов, для антуража:

— Что я могу сказать, морали у вас нет никакой. Коммунисты все такие или есть исключения? Я хочу понять, стоит или нет вам показывать, кто или по крайней мере из-за кого, у вас, у всех потемнели печати. Готовы?

Молчание, было мне ответом, гордость плохое чувство, особенно в толпе, когда и стрёмно, и отступать нельзя. Сейчас мы увидим, у кого, здесь, действительно стальные яйца. По мыслеречи даю команду джину начинать шоу, а Ками поддержать его спецэффектами. Да и вообще, нагнать жути побольше, что бы этих кренделей пробрало до потери пульса. Конечно же Ками не подвела, жалко, что нельзя было это записать. В кинотеатрах это действо, стало бы лидером проката, среди фильмов ужаса.

Комната, вдруг резко стала меньше размером, неприятный звук, скрип, писк и непонятные шорохи, звуки разбившегося стекла и стук упавших осколков. Голос из самого тёмного угла, сначала непонятный, потом более разборчивый. И как финал, резкая вспышка красного света. Сначала размытый силуэт, который не спеша приближается, что-то бормочет себе под нос, но вот он выходит на красный ковёр и неожиданно всё меняется. Силуэт обретает знакомые черты, всё понимают кто это и ужас накрывает всех с головой. Даже мне, который и устроил это шоу, становиться не по-себе. Иосиф Виссарионович Сталин вытащил, изо рта, трубку и прищурившись стал рассматривать всех присутствующих. Потом пыхнул несколько раз и почти без акцента, но всё же, немного вытягивая гласные буквы обращаясь ко мне, спросил:

— Слышь, защитник, ты зачем, меня вытащил сюда, к этим предателям. Если что-то нужно тебе, спрашивай, а этим убийцам, обращаться ко мне, запрещаю. Иначе умрут сразу, а не как печать скажет.

— Товарищ Сталин, так они меня и просили узнать откуда у них печати и почему они потемнели? Мне-то, ничего не нужно, я и так нормально живу и работаю. Вот Антарктиду себе забираю, хочу Империю возродить. Надеюсь, что Советский Союз ко мне присоеденится и тогда уже можно будет думать, если не о коммунизме, то о социализме с сильным лидером во главе это точно.

— Я тебя понял, молодой Император, хорошая идея, если получится, о тебе будут помнить потомки. Представляешь, вот эти трупы сидят и думают, что они имеют власть, а делать для этого ничего не хотят, хоть что-то полезное они сделали, как ты думаешь? Могу сразу и ответить, ничего! Вот и потомки их помнить не будут, а там, куда мы уходим после смерти, очень важно это. Память. Меня помнят поэтому, я иногда могу, откликнуться на призыв такого сильного человека, как ты. Но лучше этого не делать. А вопрос их, ничего не стоит, ответ они сами знают.

— И всё же, Иосиф Виссарионович, мне самому уже интересно, что они такого сделали и кого предали? Отчего цвет печати радикальный и указывает на скорую смерть.

— Предали они дело партии, возродили дворянство, в самой худшей её ипостаси. Забыли, за что мы боролись, какие были идеи и мечты. Душат на корню, всё начинания, потому что, боятся прогресса, который может