Книга Волки с вершин Джамангры - Владимир Корн

— Ну вот и отлично.

Хотя чего отличного может быть в том случае, если мне придется остаться здесь? Прикрытым сверху от непогоды земляным холмиком, или страдая от раны в развороченных внутренностях.

Глава 1

Главный город провинции Финдлауст — Нантунет мы покинули неделю назад. Предварительно посетив губернатора. Господин сар Могуст клятвенно заверил, что королевские войска уже на подходе, ситуация в Финдлаусте и сейчас практически под контролем, ну а дальше и вовсе, как он сам выразился — придёт в норму. Вероятно, его заверения и сподвигли сар Штраузена не задерживаться в Нантунете, а продолжить путь в требуемый нам Клаундстон. Справедливости ради, не напрямую — Версайским трактом, а взяв курс практически строго на юг — вдоль прежних границ королевства Ландаргия с соседним Нимберлангом. Который, в чем нисколько можно было не сомневаться, и приложил все усилия к тому чтобы в провинции возникли волнения, что вот-вот могло перерасти в бунт.

Дорога текла спокойно: все-таки все основные события происходили далеко на западе от этих мест.

Так все и проходило некоторое время, пока мы, наконец, не прибыли в небольшое имение под незамысловатым названием Зеленая Пустошь. Понятия не имею, кто его дал, поскольку зелени здесь хватало с избытком, но пустошью даже не пахло. Если не принимать за нее бескрайние степи. Особенно яркие зеленью сейчас, в самом начале лета.

— Красивые виды, — не раз замечал Курт Стаккер по дороге туда.

И он полностью был прав. Виды перед нами так и просились на холст живописца. Тенистые дубравы, заливные луга с их многоцветием, и далеко на горизонте белоснежные пики Джамангры.

— Будь я художником, обязательно бы запечатлел на холсте многое из увиденного, — утверждал он. — На редкость колоритные места.

Стаккер, несомненно, изменился после того как я дал обещание похлопотать о присвоении ему дворянства. Не то чтобы разительно, но множество мелочей назойливо лезло в глаза. Например, теперь Курт частенько рассуждал на темы, которые никогда прежде в разговорах с ним не затрагивались. Как, например, сейчас.

— И что мешает вам стать художником?

— Смеетесь, господин сарр Клименсе?!

— Отнюдь. Как вы считаете, чем отличаются они от обычных людей?

— Прежде всего умением рисовать. Мне, например, ни в жизнь не получится изобразить того же коня.

— Ну так избегайте их. Займитесь пейзажами, натюрмортами, графикой, наконец. Словом, всем тем, что совершенно не требуют изображения живых существ. Думаю, для вас не станет неожиданностью, что даже всемирно известные художники иной раз просят, чтобы на их полотнах изобразил того же коня кто-нибудь из коллег.

Стало.

— Да ну!

Удивительно, но всего двумя словами можно передать столько эмоций сразу. И недоверие, и удивление, и даже тщательно скрываемое — «господин сарр Клименсе, при всем уважении к вам, уши мне не заливайте!»

— Спросите у сар Штраузена, Стаккер. Уж что-что, но лгать он точно не умеет, — «Хотя и не мешало бы научиться, коль скоро Клаус решил стать политиком» — Ну а пока пошлите вперед несколько своих богатырей, чтобы они взглянули, что там и как.

С виду в той самой Пустоши как будто бы все спокойно, но поостеречься стоило. Если на нас внезапно навалится несколько сотен крестьян с косами и дубьем, можем и не отбиться. Говорить Стаккер не стал ничего. Он лишь поднял вверх руку и махнул ею по направлению к деревне. Миг, и тройка его наемников запылила впереди нас, пустив коней вскачь.

— Ну так что, Даниэль, нанесем визит владетелю этого чудного местечка?

Вопрос Клауса сар Штраузена прозвучал с некоторой усмешкой, уж не знаю по какой именно причине. Вероятно, в связи с тем, что усадьба представляла собой настоящий замок, и ему самое место в куда более населенных местах. В довольно запущенном состоянии, должен заметить.

И еще хорошо было понятно, что как убежище он давно перестал быть таковым, перестроенный для удобства жилья. Его-то и замком теперь назвать в полной мере было уже нельзя. Так, довольно безобразное на вид строение, сложенное из камней серого цвета, солнечная сторона которого почти сплошь заросла плющом. Хотя чего удивительного? Большинство потрясений, которые случаются в королевстве Ландаргии, происходят именно здесь. Наверняка когда-то замок выглядел совсем иначе, и пострадал при любом из них.

— Точно ведь не знаешь, кто в нем проживает? — без особой надежды на успех поинтересовался я.

Вообще-то сар Штраузен — настоящий кладезь знаний о всех более-менее знатных семействах королевства. Спроси его о ком-нибудь конкретно, и получишь получасовую лекцию, в которой тебе станет известно, благодаря чему далекий предок получил дворянство, как выглядит его герб, с кем он находится в близком и дальнем родстве. Но слишком далеко расположены здешние места от столицы, так что ответа можно и не получить. Спросил, и к своему удивлению услышал.

— Конечно же, да — сар Штроукки. И, между прочим, вполне может быть, что вы имеете родственные связи, пусть и очень-очень дальние. Во всяком случае, в летописях Карлгтона, оба ваших семейства упоминаются в ряде одних и тех же событий, на основании чего и можно сделать такое предположение.

— Клаус, тебе солнцем голову не напекло?

— Как будто бы нет, — серьезно ответил он. — А к чему интересуешься?

— Ты свою фразу со стороны смог бы понять?

— И что в ней было необычного?

— Вот это, — и я по памяти процитировал. — «Оба они упоминаются в ряде событий, на основании которых и можно сделать такое предположение». Звучит довольно нелепо, и не говорит совсем ни о чем.

Следующая его фраза озадачила меня еще больше.

— Я что, действительно так сказал?!

— Слово в слово, Клаус!

На всякий случай я посмотрел на него, чтобы встретить самый обычный его взгляд. Все те же голубые глаза, белокурые волосы, тонкий, с горбинкой нос. Даже шрам на левой щеке от пули, полученный сар Штраузеном на первой, и весьма на то надеюсь — последней в его жизни дуэли, выглядел таким же, как и всегда. Тонкой синеватой полоской, как будто Клаусу пришло в голову сделать незамысловатую татуировку. Так куда же делась обычная для него отточенность формулировок? Клаус, кстати, шрамом очень гордится, хотя и тщательно скрывает. Весьма неудачно, поскольку помимо меня, сей факт заметили и Виктор, и Курт Стаккер, и, сильно подозреваю, много еще кто.

— В таком случае возможно и напекло, — пожав плечами, легко согласился он. — Но возвращаясь к теме нашего разговора. Лет четыреста назад, когда твой род был на первых ролях в Ландаргии, и совсем уж непонятно по какой причине не занимал королевский трон, случилась война. Справедливости ради, тогда они бывали куда чаще. Так вот, твой далекий предок проявил в ней немалый героизм, что и осталось в летописях Карлгтона.