Книга Кот, который любил книги - Сосукэ Нацукава

— Отличный у вас магазин, правда!

— Спасибо. Ты не торопись, выбирай, что нравится. А то сегодня последняя распродажа. — По тону Ринтаро не понять, шутит он или всерьёз. Акиба с минуту молчит, потом довольно сдержанно замечает:

— Да… ужасная история… с твоим дедушкой.

Ринтаро снова переводит взгляд на полки и с деланым безразличием добавляет:

— Я читал книжку… когда… всё это случилось. Так неожиданно.

— Сочувствую.

Однако в словах Акибы не ощущается особого сочувствия. Просто фигура речи. Обычная вежливая фраза.

Акиба бросает взгляд на Ринтаро, с напускным безразличием рассматривающего книги.

— Да, кстати, не вздумай прогуливать школу, раз остался один. Мы все беспокоимся за тебя.

— Кто это — «мы»? У меня нет никого, кто станет беспокоиться за меня…

— Вот как… У тебя нет друзей? Удобно и необременительно, — легко соглашается Акиба, но тут же добавляет: — Но твой дедушка точно будет беспокоиться. Он так сильно переживает за тебя, что не сможет достичь блаженства и душа его будет блуждать неприкаянно. Не стоит доставлять беспокойство старому человеку.

Слова жестоки, однако на сей раз в голосе Акибы слышатся тёплые нотки. Похоже, блистательный сэмпай в самом деле беспокоится о замкнутом, не от мира сего младшем товарище… Но возможно, ему просто нравится «Книжная лавка Нацуки»? Он же здесь частый гость. Акиба и в школе частенько заговаривает с Ринтаро, а сейчас, в трудную минуту, специально зашёл. Это очевидно.

— Ты всё-таки переезжаешь? — интересуется Акиба, рассматривая безмолвного Ринтаро.

Тот молча кивает, не отрывая взгляда от книг:

— Да, к тёте.

— А это куда?

— Не знаю. Я впервые увидел её на похоронах. Так что понятия не имею, где она живёт.

Голос Ринтаро звучит ровно, сложно понять, что он чувствует. Акиба пожимает плечами и переводит взгляд на стопку книг на кассе.

— Так вот почему «последняя распродажа»… Очень жаль, ни у кого в городе больше нет такой подборки книг. Днём с огнём сейчас не сыщешь полного собрания Пруста, да ещё в твёрдом переплёте. Только у вас… А сколько я искал «Очарованную душу» Ромена Роллана! А здесь нашёл.

— Вот бы дедушка порадовался, если б услышал!

— Да и он бы меня тоже порадовал, поживи ещё… Я очень ценю нашу с тобой дружбу, к тому же здесь я всегда мог найти ценные книги. А теперь ты вдруг переезжаешь…

За легкомысленным тоном Акибы кроется явная озабоченность, но Ринтаро не умеет отвечать так, как это делал дедушка. А потому он продолжает молча изучать книжные полки. Просто немыслимое количество книг! В самом деле, в букинистическом магазине книги собирают не по велению моды, и здесь действительно много очень редких книг, которых давно нет в продаже! Так что оценка Акибы вполне справедлива, даже если в её основе личный интерес.

— Когда ты переезжаешь?

— Наверное, через неделю.

— Ну, может, всё будет неплохо…

— А что делать. У меня нет выбора.

Акиба снова пожимает плечами и смотрит на прикреплённый к кассе календарь.

— Через неделю ведь Рождество. Какой переезд в праздник?

— Мне всё равно. У меня нет никаких планов, в отличие от тебя.

— Ха! Легко сказать. Да, мне приходится планировать своё время, но и у меня не всегда получается. Порой хочется посидеть в одиночестве, поджидая Санта-Клауса.

Акиба весело смеётся.

— Вот как… — сухо роняет Ринтаро, и Акиба, оборвав смех, обескураженно смотрит на него. Потом вздыхает. — Может, ты и вправду считаешь, что тебе больше незачем ходить в школу… Но расставаться нужно красиво. Как говорится, не оскверняя гнезда. В классе есть люди, которые беспокоятся о тебе.

Акиба переводит взгляд на кассу. Там лежит блокнот — так называемый дневник контактов,[3] на тот случай, если ученик отсутствует на занятиях. Его принесла Саё Юдзуки — одноклассница Нацуки, председатель их классного комитета. Юдзуки живёт поблизости, они с Нацуки общаются ещё с начальной школы. Натура у неё мальчишечья и очень искренняя, но нельзя сказать, что с замкнутым Ринтаро их связывает тесная дружба.

В тот день, принеся дневник контактов, Саё посмотрела на Ринтаро, рассеянно разглядывавшего книги на полках, и с нескрываемой озабоченностью вздохнула:

— Что у тебя с лицом? С тобой всё в порядке? Сидишь тут один с таким безразличным видом… — Она нахмурила брови и обернулась к сидевшему рядом Акибе: — Ах, и сэмпай тоже здесь! Заодно прогуливаете? Разве можно так поступать? Вас в баскетбольной секции обыскались.

Бесцеремонно отчитав старшего по возрасту Акибу, Саё повернулась и вышла.

Её грубоватая простота была намного естественней, чем фальшивое сострадание и сочувствие, так что Ринтаро даже почувствовал благодарность.

— Какой у вас энергичный председатель классного комитета, — заметил Акиба.

— Она очень ответственная… ведь совсем не обязана носить мне дневник контактов. Правда, Юдзуки живёт по соседству. Может, просто зашла по дороге домой… — Однако на улице так холодно, что пар изо рта идёт, и делать в такую погоду даже небольшой крюк… Ринтаро искренне посочувствовал Саё. — За всё шесть тысяч иен.

— Как-то слишком дёшево, даже для последней распродажи… — Акиба с удивлением смотрит на Ринтаро.

— Это со скидкой. Больше снизить цену не могу. Это шедевры.

— Нацуки, ты в своём репертуаре! — Акиба со смехом достаёт из кошелька банкноты, берёт со стола шарф и перчатки и, вешая сумку на плечо, добавляет: — Так ты приходи завтра в школу… — и покидает магазин со своей неизменной бодрой улыбкой…

В магазине становится очень тихо, и Ринтаро вдруг замечает, что дверная решётка окрасилась алым в лучах заката.

В печке закончился керосин, и она протестующе гудит. Пора подниматься наверх и готовить ужин. Когда был жив дед, ужин всегда готовил Ринтаро, так что это будет несложно. Однако он не делает даже попытки встать, а неподвижно сидит, глядя на дверь.

Солнце заходит, печка погасла, в магазине становится всё холоднее, но Ринтаро продолжает сидеть…

Глава 1

Первый Лабиринт. Тюремщик

В одном из переулков в старой части города затерялся крошечный магазинчик «Книжная лавка Нацуки». У него довольно своеобразная планировка: сразу от входа и до задней стены тянется узкий проход, по обе его стороны, от пола до потолка, громоздятся книжные стеллажи, словно возвышаясь над проходом. С потолка свисает старинная лампа, её мягкий свет отражается от полированного пола. В центре прохода — небольшой столик с кассой для расчётов с покупателями и круглая табуретка, другой мебели нет. В конце прохода — тупик, стена из гипсокартона, обитая досками, но посетителю, входящему в лавку с освещённой солнцем улицы, может показаться, что тёмный проход, стиснутый книжными стеллажами, уходит в чёрную бесконечность. Облик деда, читающего книгу за столиком посередине прохода, напоминает изысканный европейский портрет маслом. Страницы открытой книги освещает маленькая настольная лампа. Фигура деда окутана смутной тенью. Таким запомнил его Ринтаро.