Книга Дикое пламя чувств - Пиппа Роско

Дэнил резко отвернулся и уставился в стену, словно это его застали за чем-то предосудительным. Он не был ханжой, но это все же его родители!

Он кашлянул, услыхал за спиной какой-то шорох, мысленно посчитал до десяти, подождал еще пять секунд и, наконец, обернулся.

Родители смотрели на него с невозмутимым, поистине королевским спокойствием. Ни тени смущения на лицах.

— Тебе действительно нужно, чтобы Веранчетти проехал через полмира на этот прием? Тебе не кажется, что это не что иное, как показуха?

— Дорогой, у нас все хорошо. Спасибо, что спросил. Мы тоже рады тебя видеть, — ехидно заметила его мать. — Мы королевской крови, Дэнил. Люди все равно будут думать, что все, что мы делаем, — показуха. И ты мог бы нам подыграть. Ведь ты и сам всегда был не прочь повеселиться. Я просто поговорила с мальчиками…

— Они не мальчики, мама.

— Я знаю их с тех пор, как вы вместе учились в университете. Тогда вы были мальчиками, ими для меня и останетесь навсегда.

— Ты действовала за моей спиной.

— О, Дэнил, не стоит драматизировать. — Его мать разочарованно вздохнула. — Веранчетти все равно должен был прибыть в Терхарн, и ты это прекрасно знаешь. Я просто спросила, смогут ли они перенести дату прибытия на новогоднюю гонку, чтобы она совпала с приемом, который отчасти является празднованием твоих достижений.

— Я бы не назвал это своим достижением, мама, — ответил Дэнил.

— Ах да. Восхитительная Мейсон Макоулти. Она пока не ответила на наше приглашение.

— Ты пригласила Мейсон? — Если мать и заметила его ледяной тон, то не подала виду.

— Да это настоящий подвиг — выиграть все три гонки в Кубке Хэнли. Весьма необычно для женщины.

Слова Элизабет аль-Арейн слились в один жужжащий звук в ушах Дэнила. Одного имени Мейсон Макоулти было достаточно, чтобы лишить его рассудка. Услужливое воображение мгновенно возродило образ девушки с копной волнистых темно-каштановых волос, рассыпанных по загорелым плечам. Он услышал ее мелодичный смех, почувствовал аромат шелковисто-мягкой кожи. Эти едва уловимые запахи женской кожи и сена преследуют его последние десять лет…

Дэнил вздрогнул и вернулся в настоящее. Он разозлился на себя за минутную слабость, вызванную именем этой женщины.

Мейсон Макоулти.

Он не хотел видеть ее ни в Терхарне, ни во дворце. Он даже не хотел, чтобы она участвовала в Кубке Хэнли от их синдиката «Круг победителей», но Димитрию Кириакову и Антонио Аркури эта идея пришлась по душе. Двое против одного. Хотя, по всей вероятности, если бы Дэнил отказался, они приняли бы его решение без вопросов. Однако в момент ее появления в эксклюзивном частном клубе в Лондоне… честно говоря, он был шокирован. Дэнил тогда не удержался от пары колкостей в ее адрес, на которые Мейсон не отреагировала. Он пытался отослать ее, но упрямая женщина отказалась. И это произвело на них впечатление. Это и явная дерзость того, что она предложила. Кто бы мог подумать, что она сдержит свое обещание?

— Но я хочу, чтобы она была здесь, — настаивала мать. — Ты же знаешь, как я люблю скачки. Как ты думаешь, откуда у тебя слабость к лошадям?

— Мои инвестиции в лошадей — это вовсе не слабость.

— Дэнил Неджем аль-Арейн, не говори со мной таким тоном. То, чего добилась Мейсон Макоулти, не что иное, как чудо. Первое место на каждом из трех этапов Кубка Хэнли на лошадях из одной конюшни, именно вашего синдиката, такого не было более тридцати лет. Вы знаете это, я знаю это, и я хочу отпраздновать успех такой невероятной женщины-жокея. Я всегда думала, что если бы не была актрисой…

— Да, я знаю, что тебе хотелось бы стать жокеем. Но ты слишком высокая, мама.

В ответ она лишь фыркнула.

— Но это не помешало мне стать отличной наездницей. Я хочу познакомиться с этой молодой женщиной, Дэнил, и я на тебя рассчитываю. Слетай в Австралию лично, если это необходимо. В любом случае считай эту просьбу подарком мне на Рождество.

— Что ты на самом деле задумала, мама? — Дэнил подозрительно прищурился. Он чувствовал какой-то подвох.

— О, дорогой, это будет лучший прием последних лет. Благодаря вашей с отцом неустанной работе королевство процветает, на границах все спокойно. Мы с отцом подумываем о том, чтобы уступить тебе трон.

Дэнил бросил взгляд на отца, который молча следил за разговором, интуитивно чувствуя, что сын не улавливает подтекста.

— Но традиция требует, чтобы на трон взошел женатый наследник, — возразил было он. Дэнилу претила мысль, что вскоре ему придется брать на себя ответственность за древнюю страну и судьбу трех миллионов подданных. Он хотел отсрочить этот момент.

— Поскольку ты не торопишься познакомить нас со своей невестой, — шутливо заявила мать, — мы не намерены ждать вечно, Мы не молодеем, и я хочу наконец, чтобы мой муж принадлежал мне целиком и полностью. Вот я и решила пригласить Мейсон на вечеринку. Надеюсь, ты приложишь все усилия, чтобы она приехала.

Утренний зной становился невыносимым, и Мейсон пришпорила лошадь, чтобы поскорее добраться до их австралийской фермы.

Наконец она спешилась во дворе конюшни и увидела отца. В руках он держал седельные сумки. Он выглядел так, словно постарел на десять лет, а не на полтора года, что длилось ее отсутствие. Виски совсем поседели, под глазами темные круги, одежда висит мешком. Мейсон сильно расстроилась, но не подала виду. Отец молча протянул ей одну из сумок. Девушка взяла ее, повернулась к лошади и приторочила сумку к седлу, воспользовавшись паузой, чтобы взять себя в руки.

За конюшнями, насколько хватало глаз, простирались холмистые поля изумрудного цвета, уходящие в горы. Горы всегда приносили ей ощущение покоя, но сейчас, казалось, таили в себе некое мрачное пророчество. Мейсон глубоко вдохнула и почувствовала, как теплый воздух наполняет легкие.

Джо Макоулти что-то явно беспокоило. Но он не спешил поделиться с дочерью. Такой уж у него характер. Мейсон терпеливо ждала, перебирая в уме, не забыла ли чего в поездку. Палатка, телефон, еда, кофе…

— Не ожидал, что он так скоро явится.

— С этим ничего не поделаешь, пап, — ответила Мейсон так же, когда впервые узнала о долге.

— Но как же твои победы в Кубке Хэнли и призовые?

— Пап, ты забываешь, что Мик умер, — бросила Мейсон через плечо, с грустью вспомнив соседа, всегда умилявшегося ее победам и страстью к лошадям.

— Если бы сын Мика не потребовал вернуть долг так скоро, мы пару лет могли бы спокойно продержаться на твоих призовых, — пробормотал Джо. — Если бы жизнь не преподнесла очередного сюрприза.

Мейсон наконец обернулась. Отец ковырял сапогом песок, понуро уставившись в землю.

— Ферма еще не потеряна, пап. — Мейсон знала, что он чувствует ответственность, но не могла винить его. Нисколько. — Наша работа, работа, которую мы проводим здесь с детьми, так же важна для меня, как и для тебя. Знаю, что все дорого: содержание лошадей, оплата психологов, физиотерапевтов, прислуги. А тут еще и сын Мика требует назад ссуду. Джо. — Она обратилась к отцу по имени, как все остальные работники фермы, чем привлекла его внимание. — Я не собираюсь сдаваться без боя. Особенно этому самонадеянному владельцу ранчо.