Книга Фотофиниш. Свет гаснет - Найо Марш

— Он использует ретушь, — вмешалась Соммита. Он искажает действительность. Я это знаю.

Все трое поторопились с ней согласиться.

— Я пойду одеваться, — неожиданно сказала она. — Сейчас же. А когда вернусь, то желаю услышать разумное решение вопроса. Я выдвигаю свои предложения, как бы вы к ним ни относились. Полиция. Судебное преследование. Пресса. Кто владелец этой… — она пнула оскорбившую ее газету и с некоторым трудом высвободила попавшую между страницами ступню, — этой макулатуры? Займитесь им. — Она широким шагом направилась к двери в спальню. — И я предупреждаю тебя, Монти. Я предупреждаю, Бенни. Это мое последнее слово. Если мне не предоставят убедительные доказательства того, что это преследование прекратится, я не буду петь в Сиднее. Пусть засунут себе поглубже свой Сиднейский оперный театр, — добавила Соммита, проявив таким образом свое предполагаемое происхождение.

Затем она удалилась, не забыв хлопнуть дверью.

— О боже, — тихо сказал Бенджамин Руби.

— Да уж, — вздохнул Монтегю Реес.

Молодой человек по имени Руперт Бартоломью, собрав листы в папку, поднялся с колен.

— Полагаю, мне лучше…

— Да? — сказал мистер Реес.

— Удалиться. Я хочу сказать, все это вышло как-то неловко.

— Что именно?

— Ну, понимаете, мадам… Мадам Соммита попросила меня… То есть она сказала, чтобы я принес вот это… — он с сомнением указал на папку.

— Осторожно, — сказал Бен Руби, не пытаясь подавить в своем голосе нотку покорности, — у вас сейчас опять все вывалится. Это вы написали? — спросил он скорее утвердительно.

— Да, верно. Она сказала, что я могу принести ноты.

— Когда она это сказала? — уточнил Реес.

— Вчера вечером. То есть… ночью. Около часа. Вы как раз уходили с вечеринки в итальянском посольстве. Вы вернулись за чем-то — кажется, за ее перчатками, а она была в машине. Она меня увидела.

— Шел дождь.

— И очень сильный, — гордо сказал молодой человек. — Я был там совсем один.

— Вы заговорили с ней?

— Она подозвала меня кивком. Опустила стекло в машине и спросила меня, как долго я жду, и я сказал, что три часа. Она спросила, как меня зовут и чем я занимаюсь. Я ответил. Я играю на фортепиано в маленьком оркестре и даю уроки. И печатаю на машинке. А потом я сказал ей, что у меня есть все ее пластинки, и… Она была так мила. Я хочу сказать, она была мила ко мне, там, под дождем. Я вдруг обнаружил, что рассказываю ей о том, что написал оперу — короткую, одноактную, посвященную ей, написал для нее. Но не потому, что я мечтал, что она когда-нибудь ее услышит, вы же понимаете. О бог мой, конечно же нет!

— И она, — предположил Бенджамин Руби, — сказала, что вы можете показать свою оперу ей.

— Да, так и было. Сегодня утром. Мне кажется, ей было жаль меня, потому что я так промок.

— И вы сделали это? — спросил мистер Реес. — Не считая того момента, когда разбросали ноты по ковру?

— Нет. Я как раз собирался, когда пришел официант с сегодняшними газетами и… она увидела ту фотографию. А потом пришли вы. Наверное, мне лучше уйти.

— Наверное, сейчас не очень подходящий момент… — начал мистер Реес, когда дверь в спальню распахнулась и в комнату вошла пожилая женщина с черными как смоль волосами. Она указала на Руперта жестом, которым обычно подзывают официанта.

— Она хотеть вас, — сказала женщина. — Музыку тоже.

— Хорошо, Мария, — сказал мистер Руби и повернулся к молодому человеку. — Мария — костюмерша мадам. Вам лучше пойти с ней.

И Руперт по фамилии Бартоломью, сжимая в руках ноты своей оперы, вошел в спальню Ла Соммиты — так муха влетает в паутину, из которой уже не выберется, но он об этом еще не знал.

— Она сожрет этого мальчишку, — бесстрастно сказал мистер Руби, — за один присест.

— Уже наполовину заглотила, — согласился с ним ее покровитель.

II

— Я пять лет хотела написать портрет этой женщины, — сказала Трой Аллейн. — А теперь взгляни!

Она подтолкнула к нему письмо через стол, за которым они завтракали. Ее муж прочел письмо и вздернул бровь.

— Поразительно, — сказал он.

— Знаю. Особенно тот кусок, где речь о тебе. Как именно там написано? Я слишком разволновалась, чтобы все это отложилось у меня в голове. А кто вообще написал письмо? Оно ведь не от нее, заметь.

— Монтегю Реес, ни больше ни меньше.

— А почему «ни меньше»? Кто такой Монтегю Реес?

— Жаль, что он не слышит, как ты об этом спрашиваешь, — сказал Аллейн.

— Почему? — снова спросила Трой. — А, знаю! Он же ведь очень богат?

— Можно так сказать. В дурно пахнущих сферах. На самом деле он колосс вроде мистера Онассиса.

— Теперь вспомнила. Он ведь ее любовник?

— Точно.

— Теперь мне, кажется, все ясно. Прочти же, дорогой. Вслух.

— Целиком?

— Пожалуйста.

— Ну, слушай, — сказал Аллейн и начал читать.

«Уважаемая миссис Аллейн,

надеюсь, я правильно к вам обращаюсь. Возможно, мне следовало воспользоваться Вашим весьма знаменитым артистическим прозвищем?

Я хотел бы спросить, не согласитесь ли Вы и Ваш муж 1 ноября погостить у меня в Уэйхоу Лодж — это уединенный дом на острове, который я построил на озере в Новой Зеландии. Строительство недавно закончилось, и я смею надеяться, что дом Вам понравится. Он расположен в прекрасном месте, и я думаю, что моим гостям будет в нем удобно. В качестве студии у Вас будет удобная, хорошо освещенная комната, с видом на озеро и горы вдали, и конечно же, полная свобода в том, что касается времени и уединения».

— Звучит как текст, написанный агентом по продаже недвижимости: все современные удобства и необходимые служебные помещения. Продолжай, пожалуйста, — сказала Трой.

«Должен признаться, что это приглашение служит прелюдией к еще одному предложению: мы приглашаем Вас написать портрет мадам Изабеллы Соммиты, которая будет гостить у нас в это время. Я долгое время надеялся на это. По моему мнению, и я позволю себе сказать, что и по ее мнению также, пока что ни один из написанных портретов не показал нам облик истинной Соммиты. Мы уверены, что «Троя» прекрасно с этим справится!

Пожалуйста, скажите, что Вы с одобрением отнесетесь к этому предложению. Мы организуем транспорт — в качестве моей гостьи Вы, разумеется, полетите самолетом — и обговорим все детали, как только — я очень на это надеюсь — Вы подтвердите свой приезд. Буду признателен, если Вы любезно сообщите мне свои условия.

Я напишу отдельное письмо Вашему супругу, которого мы будем рады принять вместе с Вами в Уэйхоу Лодж.