Книга Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

Вот же… Кобра!

Последней парой стояла практика по гинекологии. Цикл, длившийся почти три недели, сегодня подошел к концу, и преподавательница, строгая немолодая тетка с короткой стрижкой и цепким взглядом, выжала нас досуха, устроив зверский зачет по пройденному материалу. Меня спасла только моя обворожительная улыбка и виноватые глаза – парней на курсе было мало, поэтому преподавательницы часто «велись» на наши смазливые рожи. Вот и сейчас журнал украсился жирной четверкой с огроооомным минусом напротив моей фамилии, а в спину полетели недовольные шепотки. Плевать. Главное – результат.

– Не расходимся! – командный тон Кобры осадил самых прытких, заставив прижать полупопия к стульям, – если кто забыл, напоминаю – в честь окончания практики за нами уборка кабинета. Поэтому быстро девочки за тряпки, мальчики за ведра, и через полчаса все будем свободны.

Я едва не застонал. Какая, к чертовой матери, уборка? Хотелось жрать, спать и трахаться, а не драить никому не нужный кабинет. Я уже предвкушал бурную ночь в «Самурае», поэтому решил попробовать отмазаться от несомненно полезной общественности, но абсолютно не впившейся никуда лично мне деятельности.

– Коб… Янка, я, к сожалению, должен уйти. Мне… в библиотеку атлас сдать срочно надо! – придумал я на ходу вполне себе адекватную причину сбежать. Даже приятно удивился собственной сообразительности.

– Атлас? Смеешься, Баринов? Ты его в глаза то видел, вообще? Лучше бы сказал, что Камасутру до дыр затёр, и то правдоподобнее бы вышло, – издевательски хмыкнула Кобра, протирая подоконник от пыли.

– Да иди ты к черту, я сказал, как есть, – дернулся я, собрав вещи и делая шаг к двери. Плевать мне на ее мнение, не прикует же она меня наручниками к батарее, в самом деле!

– Да, ладно, иди, – примирительно отозвалась девушка, а я аж споткнулся от ее тона, обернувшись. Но расслабился зря.

– Беременные, пенсионеры и инвалиды могут не участвовать, – припечатала она с серьезным лицом, в упор смотря на меня.

А я почувствовал, как нервно сжимаются кулаки в желании задушить одну безмерно раздражающую меня женскую особь. Ее усмешка окончательно вывела меня из себя и я, не найдя, что бы ответить достаточно емкого и ехидного, вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. Сука рыжая!

Заведение и впрямь оказалось очень интересным. Под бдительным взглядом рослого охранника мы прошли к раздевалке и сдали куртки, получив по маленькому металлическому номерку. Дальше, мимо огромного зеркала, от которого пришлось отдирать Маринку с боем, было два пути. Прямо располагался большой зал со столиками, длинной барной стойкой и небольшой сценой слева от нее. Там уже копошились три парня и девушка, раскладывая аппаратуру. И была еще одна широкая металлическая лестница, ведущая наверх – там находились, так называемые вип-кабинки. Сама кабинка представляла собой небольшое помещение со столом на шесть-восемь человек и тремя мягкими диванчиками вокруг него. Музыка здесь не била по ушам, давая возможность нормально разговаривать.

– Ну, вы пока располагайтесь, заказывайте, а мне отойти надо. Ненадолго, – бросил Курт и, подмигнув Маринке, взялся за дверную ручку.

– Курт! Ты помнишь, о чем мы договаривались? – с явным предупреждением в голосе бросил я в догонку, – я не шутил.

В последний раз мне пришлось забирать его из травматологии, где ему зашивали голову. Тогда он что-то не поделил с тремя бородатыми байкерами, нарвавшись на драку, в процессе которой залихватским движением бывалого ВДВшника схватил бутылку с недопитым пивом со столика и разбил ее себе об голову. Точнее, хотел разбить. Но голова не выдержала конкуренции, хоть мне и казалось порой, что там вместо мозгов сплошная кость. И это мне пришлось тащить его в больницу, попутно приводя в сознание и максимально доступно объясняя, как он был глубоко не прав. Тогда я и пообещал, что если еще раз замечу его «под кайфом», он мне больше не друг. И в знак окончания нашего многолетнего знакомства поклялся переломать ноги.

– Да, мамочка, – съязвил друг, – не ссы, мне к Аресу зайти надо, перетереть по делу.

– Виски? – кивнул я, принимая объяснения. Взрослый мальчик, разберется.

– Бери сразу две, – донеслись его слова прежде, чем дверь закрылась.

Я вызвал официанта, заказал две бутылки виски, пару нарезок на закуску, мартини для Маринки и немного фруктов. А затем с удовольствием откинулся на спинку довольно мягкого и удобного диванчика, забросив руки за голову.

– Устал? – Маринка незаметно очутилась рядом, садясь рядом вполоборота ко мне.

– Есть немного, – кивнул, вздохнув.

Неделя и в самом деле выдалась довольно тяжелой. Учеба давалась мне легко, но нагрузка становилась все больше. Да, я не был отличником, но и разгильдяем назвать меня было нельзя. Плюс тренировки по волейболу, которые тренер увеличил до четырех раз в неделю перед очередными городскими соревнованиями. И мне, как капитану сборной университета, доставалось при этом больше всех. А если добавить к этому еще заезды на треке, Курта и алкоголь, то на сон времени почти не оставалось. Поэтому к выходным я успел знатно вымотаться.

– Хочешь, я помогу расслабиться? – мягкие губы скользнули по мочке уха, плавно переместившись на мою шею и настраивая на вполне определенный лад.

– Не откажусь, – выдохнул чуть хрипло, притягивая ее к себе ближе и бесстыдно сминая короткую юбку на бедрах.

Маринка сегодня была сногсшибательна – высокие сапоги на шпильке, черные чулки в мелкую сетку, бежевая юбка и мягкая кофточка ей в тон с соблазнительным вырезом выгодно подчеркивали все достоинства девушки. В моих штанах становилось все теснее.

Ненадолго пришлось прерваться – официант, быстро оценив обстановку, споро расставил все на столе и молча ретировался.

А я, переместив одну руку Маринке на шею, притянул ее лицо к себе и впился жестким поцелуем в губы. Легкий стон послужил лучшим ответом, и мой язык тут же прошелся по ее зубам, а затем проник дальше.

Руки, тем временем, не остались без дела. Соскользнув с шеи, я мягко сжал упругую грудь, перекатив большим пальцем тугую горошину, одновременно продолжая оглаживать попу девушки.

Моя толстовка уже давно отброшена в сторону, и, подхватив Маринку под нижние округлости, я сажаю ее на себя, недвусмысленно прижав к своему паху. Девушка только улыбнулась, прогибаясь в спине и позволяя стащить с нее кофточку. И я тут же прижимаюсь к груди губами, подключая язык и вырывая вскрик удовольствия.

Снаружи уже отчетливо доносились звуки нарастающего веселья. Приглашенная группа закончила приготовления, и теперь разгоряченная толпа вовсю отплясывала под знакомые, довольно популярные песни. Мне было абсолютно плевать, есть ли в кабинке камеры, и не вломится ли в самый разгар нашего «междусобойчика» кто-нибудь не шибко воспитанный, но крайне любопытный. Маринку, похоже, это тоже не волновало.

Но внезапно девушка разорвала поцелуй и отстранилась, соблазнительно облизнув нижнюю губу. Я выразительно приподнял бровь в ожидании пояснений, не упустив возможности еще раз вжать ее в себя.