Книга Змееборец - Наталья Игнатова

Разбойники. А если уж называть вещи своими именами, то не разбойники, а самые настоящие партизаны. Борьба между ними и властью шла с переменным успехом. Иной раз, целые области выпадали из-под контроля ее величества. Потом войска возвращали население под руку королевы, наводили порядок, жизнь, вроде, налаживалась, но почти сразу где-нибудь на другом конце королевства поднимались в мятеж сразу несколько деревень. И беспорядки вновь распространялись по Загорью, как степной пожар.

Нашла коса на камень. Почти пять лет ни та, ни другая сторона не могла взять верх. Серпенте мог поклясться, что партизаны получают поддержку из-за границы. Деньги, люди, оружие. Может статься, что и продовольствие. Но кто занимается обеспечением? Карталь? Маловероятно. Не настолько богато и сильно этот сравнительно небольшое воеводство. Венедия? Это походило на правду… Объединенные воеводства, когда в них наконец-то будет наведен порядок, станут неприятно сильным соседом. Особенно, при поддержке Готской империи. А рыцарственные готы недвусмысленно заявляют о том, что помогут прекрасной королеве, если кто захочет ее обидеть. Правда, и на готов есть управа, но они об этом пока не знают. Хм, а вот венеды знают. И надо ли им, в таком случае, вкладывать свои деньги в непонятных партизан?

К тому же, Загорье явно собиралось расширяться на юг, а не на север. Неудача с Карталем королеву если и расстроила, то не обескуражила. Но если не Карталь и не Венеды, кто тогда? Исманы? Может быть, и так.

А, впрочем, так ли это важно? Пока.

Королева. Изумительно красивая, властолюбивая, мстительная.

Мстительная.

Проезжая через Загорье, мастер Серпенте слушал. Слушал внимательно, хотя и удерживался от расспросов.

Отношение к королеве было двояким. Все верно. Вспоминая начало ее блистательного шествия по воеводствам, превращенным сейчас в единое Загорье, относиться к этой женщине однозначно казалось невозможным.

Воеводствами в Загорье, пока оно не стало королевством, называли владения тамошних правителей, князей – не князей, баронов – не баронов… воевод, в общем.

Упорно ходившие слухи о том, что королева чуть ли не своими руками убила собственного мужа, воеводу Лойзу Удентальского, до сих пор никто не смог опровергнуть. Как уж умудрилась молодая вдова убедить приближенных воеводы в том, что смерть его – результат происков соседней Гиени, осталось загадкой. Зато ничего загадочного не было в том, что войска, преданные воеводе, боготворившие его супругу, взяли Гиень на копье меньше, чем за две недели. Ну а дальше покатилось само. Оставшиеся три воеводы быстро подтвердили старые союзы, начали, было, собирать войска… И не успели. Вопреки всем правилам ведения войны, Удентальская Вдова атаковала сразу в двух направлениях, одним ударом обезглавив двоих противников. Рискованный ход. Однако он себя оправдал. Неясным оставалось, откуда в казне Уденталя нашлись деньги на войну и на последующие мощные вливания в экономику захваченных воеводств. Слухов и об этом хватало, но очень уж походили все слухи на сказки, сказки страшные, волшебные, иногда смешные, и все совершенно бредовые.

Нельзя сказать, что мастера Серпенте сильно интересовала ситуация в Загорье, но благодаря случайной дорожной встрече он окончательно утвердился во мнении о том, что цены на речные и морские перевозки нужно снижать. Если разбойники продержатся еще хотя бы год, а они продержатся, все к тому, купцы просто перестанут ходить через Загорье. Тогда на юг и на восток им останется одна дорога: по большим рекам западной части материка. Вот он – последний шаг к одной из заманчивых целей: к монополии на этих реках дома Серпенте. Впрочем, с распоряжениями по этому поводу можно было не торопиться, а дорога предстояла долгая и достаточно скучная, чтобы коротать время за отвлеченными размышлениями. Куда больше, чем королевство мастера Серпенте интересовала королева. И о королеве он знал уже достаточно много, чтобы видеть предстоящее свидание в самых мрачных тонах. Квирилльский купец не считал себя пессимистом, но и оптимистом он не был, реальность же ухмылялась и щелкала зубами, не то зазывно, не то угрожающе, поди, пойми ее.

* * *

Гиень плакала дождями. После горных, пронизывающих ветров, что по осени яростно штурмовали Северный перевал, эти холодные дождики вполне сходили за хорошую погоду. Первые пару дней. Потом Серпенте начал подумывать, что ветра, все-таки, меньшее зло.

В гордом одиночестве следуя по раскисшей дороге, он слушал, как барабанит дождь по капюшону сшитого из тонкой кожи плаща, смотрел на мокрую гриву своего коня и думал о том, что не сегодня-завтра выберется на мощеный камнем тракт, по которому можно будет доехать до Вайскова, столицы Гиени, не опасаясь осенней распутицы. А в Вайскове можно будет остановиться. Дней на несколько. Переждать выматывающие душу дожди.

Он живо вообразил себе теплую комнату, горящий в очаге огонь, чистую постель без клопов. Грустно вздохнул и поднял глаза от конской гривы.

Дождь лил стеной.

Здравомыслящие люди, из тех, кого застигли в дороге проливные дожди, останавливались, где придется, пережидая непогоду. Рыжень – не самый подходящий месяц для путешествий. Но мастер Серпенте спешил добраться до Надерны. Известие о том, что за книгой охотится еще кто-то, кто-то, кого королева, похоже, опасается всерьез, заставляло поторопиться. А вдруг да окажется охотничек удачливым. Где искать его потом?

– Остановись-ка, добрый человек! – рявкнули из кустов на краю дороги.

Первой и естественной реакцией на подобную просьбу было выпалить по кустам из обоих пистолетов и дать коню шенкелей. Но дорога раскисла и носиться по ней не то, что галопом, хотя бы рысью, стало опасно. Еще опасней было пытаться уйти от тех, кто в кустах, и от тех, что вышли из лесочка, перекрывая пути к отступлению. Мокрые и раздраженные мушкетеры. Вооружение их больше пристало королевским войскам, манеры были самые, что ни на есть разбойничьи, а одежка… интересная такая, пятнистая одежка. В подлеске прятаться – самое то, что надо.

– Слазь с коня. Оружие брось. И тихонько, спокойненько, топай сюда, – распоряжался один из стрелков. Синеглазый бородач, с топором на поясе. – Будешь хорошо себя вести, уйдешь живым. Поведешь себя плохо – умрешь. Вот, молодец.

Последняя реплика, снисходительно веселая, одобрила разумное поведение десятиградца, который действительно спрыгнул с коня и направился к бородатому, держа на виду пустые руки.

– Удивительные люди попадаются на дорогах, – балагурил разбойник, пока купца обыскивали, обшаривали седельные сумки, успокаивая нервно похрапывающего скакуна, – я бы даже сказал, непонятные. Ведь не простой ты человек, сразу видно, – бородач взвесил в ладони изъятый у Серпенте кошель, – Золотишко вон, при себе возишь. Одет хорошо. Конь под тобой справный. И едешь в Загорье без всякой охраны. О чем думаешь?

– О сухой комнате и теплой постели, – честно ответил десятиградец.

Разбойник заржал и хлопнул его по плечу:

– Не боишься!.. Ну что там?! – крикнул молодцам, потрошившим седельные сумки.