Книга История зрения: путь от светочувствительности до глаза - Вадим Бондарь

В понимании обывателя случайность – основной двигатель эволюции, и у него появляется вопрос: может ли такой сложный орган, как глаз, возникнуть случайно? Надо отдать должное: образованные креационисты и религиозные деятели не отрицают биологическую эволюцию, понимают ее и таких вопросов не ставят. Согласных с тем, что биологическая эволюция – факт, в настоящее время становится все больше, и среди них можно встретить даже епископов.

Однако на вопрос, может ли глаз возникнуть по воле случая, ответ должен быть таким: конечно же нет. Глаз – это результат работы естественного отбора, который совсем не случаен.

Ошибка концепции неупрощаемой сложности заключается именно в том, что на самом деле более простой глаз идеально подходил его обладателю, то есть нашему предку. Каждое последовательное изменение было полезно его хозяину и в возникающих условиях помогало ему выжить. Плоскому червю будет мешать совершенный глаз человека и даже рыбы, для него совершенен именно его примитивный, в нашем понимании, глаз, именно такой нужен ему для выживания.

Случайность лишь предлагает естественному отбору различные варианты, при этом она опять же не так важна. У эволюции жизни на Земле было очень много времени для случайностей. Не возникнет эта случайность сегодня – возникнет завтра, через 100 или 1000 лет. По нашим меркам это большие сроки, по меркам эволюции – ничтожные, однако они могут многое менять.

Приведу пример – аналогию с нобелевскими лауреатами. Насколько справедливым будет утверждение, что Норвежский нобелевский комитет награждает премиями «случайных прохожих»? Абсурд. Тем не менее нобелевские лауреаты – вполне себе «прохожие», и во многом случайные. Просто чтобы получить Нобелевскую премию, нужно соответствовать еще нескольким крайне незначительным параметрам. Их не так много: необходимо иметь высокий уровень владения темой, понять, какое значимое для человечества открытие просится быть открытым, и совершить его. Естественный отбор, а не случайность: сначала из тысяч юношей и девушек остались те, кто заинтересуется биологией и медициной; затем приемная комиссия отбирает тех, кто поступит в университет; среди окончивших остаются те, кому нескучно заниматься наукой, а среди занимающихся – кто-то понял, на пороге чего он стоит, и сделал открытие. И вот только таких «прохожих» видит комитет по Нобелевской премии. Чем еще хорош пример с нобелевскими лауреатами? Мы чтим и уважаем этих людей. Однако вполне отчетливо понимаем, что, если конкретный ученый в этом году не сделает какое-то значимое открытие, оно все равно будет сделано, причем очень скоро, и тогда лауреатом станет просто кто-то другой, а мы, потребители науки, ничего не потеряем. Точно такая же тенденция наблюдается и в процессе эволюции. Так, например, удобные новшества появлялись в процессе эволюции несколько раз и иногда разными путями.

Естественный отбор

В результате естественного отбора чаще выживают те, кто максимально адаптирован к окружающей среде. Термин популяризовал Чарльз Дарвин, сравнивая этот процесс с искусственным отбором, современная форма которого – селекция. Идея сравнения искусственного и естественного отбора состоит в том, что в природе тоже происходит отбор наиболее удачных, лучших организмов, но в роли оценщика полезности свойств выступает не человек, а среда обитания. Материалом как для естественного, так и для искусственного отбора служат небольшие наследственные изменения, накапливающиеся из поколения в поколение.

Доводы креационистов эмоциональны. Вероятно, креационизм и религия дают человеку смысл существования, чем и притягательны, а также возможность воспринимать свою жизнь как проявление какой-то цели и предназначения. Увы, вынужден разочаровать: наше существование – лишь следствие бесцельного развития живого мира под влиянием естественного отбора. Бессмертные репликанты-ДНК путешествуют во времени, а мы – лишь машины для их выживания. Но раз уж нам дан интеллект, никто не мешает самим устанавливать смысл и цели своего присутствия на Земле. Например, изучать природу и побуждать к тому же других путем написания книг.

Естественный отбор слеп, глуп и безэмоционален. Каскады химических реакций, идущих тем путем, что и вся система, сохранились, остальные – миллионы неудачных – канули в Лету. Они прервались, не произошли, не стали началом каскада превращений, который длится миллиарды лет. Все это время жизнь на планете Земля продолжается, постоянно проходя через сито изменяющихся условий существования. Ричард Докинз[2] называл естественный отбор слепым часовщиком (так называется его книга Blind Watchmaker), имея в виду, что он слепо и без эмоций создает шедевр, просто отсеивая все несовершенное. Это ответ на известную «Аналогию часовщика». Часы не могут возникать постепенно, шестеренка за шестеренкой, из-за случайных изменений. У них есть конкретный создатель. Правда, это не дядька с бородой на облаках, а слепой часовщик – естественный отбор.

Рис. 1. Старинный часовой механизм

Слепой часовщик – это еще один ответ концепции неупрощаемой сложности. Часы – очень сложный механизм, они не могут возникнуть из-за случайных изменений. Однако в правильной дискуссии аналогия не может быть средством аргументации. Последовательные изменения и адаптация могут приводить к развитию очень сложных органов у животных, и глаз – яркий тому пример.

Надо сказать, что естественный отбор – не одно из равнозначных мнений о причине многообразия жизни на Земле наряду с креационизмом, а современное научное представление о таком многообразии. Естественный отбор – это не что-то, похожее на взрыв в типографии, в результате которого случайно набирается несколько томов «Войны и мира» (именно такой пример я слышал от креационистов); в нем нет случайного создания глаза, есть сито, позволяющее выжить тем, кто лучше других и чья случайность оказалась более удачной.

Зрение тоже произошло в результате естественного отбора, так возник и наш глаз, и совершенно непохожие на него прекрасные глаза других живых существ.

Рис. 2. Строение глаза

Мы не видим так, как другие живые организмы. Многие из них видят глазами, но при этом не осознают увиденный мир. Позже мы разберемся, что мы и сами-то неодинаковы. Все многообразие вариантов зрения повторяет многообразие жизни на Земле, появившееся благодаря биологической эволюции.

В этой книге я не буду углубляться в вопросы эволюции и доказывать то, что она есть, мысленно споря с креационистами. После Ричарда Докинза это вообще очень сложно сделать. Однако если для вас эти вопросы еще не решены окончательно, рекомендую обратиться к его книгам. В то же время мы будем постоянно вспоминать вопросы эволюции, разбирая различные аспекты, связанные с физиологией зрения. В любом случае будем опираться уже на биологическую эволюцию как на очевидный факт.