Книга Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности - Анатолий Максимов

Из «гражданских» — биография Николы Тесла, трижды изданная и переизданная, или «Большая ложь» об инспирировании Западом разрушительных войн против царской и Советской России либо «Нюрнберг: балканский и украинский геноцид».

Работа нескольких десятилетий — и ведь было нечто яркое в ней? А это — судьба удивительной личности из числа «помощников» в делах НТР. Речь идет о человеке сложной судьбы, человеке из дня атомной бомбардировки Хиросимы. Двадцать лет он был связан с нашей разведкой, работая, в частности, на «космическом поле» нашей НТР.

Ему было чуть за тридцать лет, когда автор установил с ним негласное сотрудничество, затем — активная работа по широкому кругу научных и технических вопросов. Ему было ближе к шестидесяти, когда, в результате предательства, он был арестован и быстро отпущен: нет в его стране закона о шпионаже. И он не работал во вред Страны восходящего солнца. Видимо, тревожная работа с разведкой истощила его жизненные силы.

Автор, стоявший у истоков его тревожных дел с разведкой, не мог выразить личную благодарность в конце его жизненного пути за личный вклад в появлении в Стране Советов западных новинок в области авиакосмической техники. Он ушел из жизни, а дела его остались…

* * *

О делах многих и многих коллег автора по научно-технической разведке и их «помощников» из числа иностранцев, пока еще безымянных героях НТР, речь пойдет в предлагаемой рукописи. Главной фабулой ее является многолетняя борьба с санкциями Запада против России.

Из рукописи видно, что развязанная антирусскими силами конфронтация с Россией уже сто лет продолжает тысячелетнюю попытку Запада ликвидировать Российскую государственность путем экономической войны либо в прямой военной форме. На Западе, с подачи Америки, появился «запрещающий цербер» — Комиссия по контролю за эмбарго в соцстраны.

В основе главного содержания рукописи заложен тезис: запреты для России во все времена были «стеной» против участия нашего Отечества в равноправном международном разделении труда, а работа разведки преодолевала эту «стену». Причем был взят на вооружение лозунг:

«Если КОКОМ — это «броня», то НТР — это «снаряд», пробивающий эту «броню».

Это предисловие вовсе не традиционное, ибо сама обстановка вокруг темы «борьба против санкций Запада» носила характер необычности. И указанный ранее девиз — это и есть «ключ к ящику Пандоры», в котором Запад хранит научно-технические секреты далеко не всегда мирного прикладного значения.

Как подметил весьма оригинально наш глава Советской России Никита Хрущев: «Америка готова объявить даже пуговицы эмбарго, потому что они пришиваются к солдатским штанам». И «ключ от ящика» — это тот, кто оказывается в нужном для разведки и страны время, в нужном месте и добывает нужную информацию.

Например, место-объект может быть связан с космической проблематикой, время — подготовка наших космонавтов к выходу в открытый космос, а информация, в частности, в виде образца — специальный узел для стыковки космических грузовых кораблей в автоматическом режиме…

Ниже речь пойдет о личности одного из «помощников» наших разведчиков, правда, в «растворенном» виде среди других ему подобных, сотрудничавших с НТР, то ли сознательно из идейных побуждений или из-за материального интереса.

Мой японский друг…

Его истинное имя, естественно не будет названо, в Японии остались его родные, коллеги, друзья. В переписке он проходил под псевдонимом «Хикари». И выбран он не случайно.

Обращаясь к автору, он как-то сказал:

— Мы начали работать совсем недавно, как вы говорите, «над щепетильными делами». И новое мое имя специально для вас пусть будет простым.

— И что вы предлагаете, — спросил автор, радуясь самому факту такого разговора о безопасности в их работе.

И тут автор вспомнил, что скоростной экспресс из Токио в Осака имеет собственное имя Хикари», что означает «Луч солнца». Но разе сам, сидящий перед автором новый его искренний друг Советов, не может стать именно таким «лучом» в делах научно-технической разведки?

И автор обратился к своему новому японскому другу:

— Так что вы предлагаете?

— Почему бы не взять псевдоним «Камикадзи»? Это означает «Божественный ветер».

— Но ведь это, как мне представляется, от зловещего имени японских летчиков-самоубийц «камикадзи»?! — воскликнул автор.

— Вы правы, — сказал печально японский друг. — И вы правы, в нашей работе может быть что-то от «камикадзи».

И оба согласились, что Хикари звучит много лучше.

Мог ли автор предположить, что через двадцать лет его нынешний друг окажется в японской тюрьме Сугамо, где несколько десятилетий назад томился наш уникальный разведчик и удивительная личность Рихард Зорге?!

Вот такой разговор состоялся после выполнения Хикари «проверочного» задания — добыча кристаллов для американских армейских радиостанций переносного типа. А путь, по которому следовали образцы был весьма долог: из Америки в Европу, затем, чтобы запутать следы, — на Ближний Восток, где они и «потерялись».

Хикари был родом из Хиросимы и в то трагическое лето уехал в деревню к родным дяди километрах в пятидесяти от города-атомной мишени. Огромную вспышку воспринял как учение корабельной артиллерии на крупнейшем кораблестроительной верфи завода «Мицубиси». Той самой верфи, где создавались самые большие в мире линкоры.

Но потом… В город не пускали, говорили, что города нет — его стерла с лица земли американская авиабомба. Жить Хикари было негде, ибо он остался не только без дома, но и без всех его городских родственников. То, что он увидел в городе Хикари, поразило его душу и все последующие мысли. Он весь горел желанием протестовать, но как?

И только два человека из разного мира помогли ему прейти в себя и настроили на деловой лад его растревоженную душу, вывели его из глубокого пессимизма.

Из русского плена вернулся его дядя, в деревне которого он жил. Дядя говорил, что Хикари уже взрослый человек и ему следует выбрать жизненный путь на годы вперед. В Квантунской армии он воевал всего несколько дней, потом — плен. И Хикари было удивительным слышать, что японских военнопленных не содержали в строгости, а кормили даже лучше, чем солдат, их охранявших (прим. автора: об этом факте он слышал и от других японских военнопленных). Работа на лесоповале была тяжелой, но строго нормированной и. никаких издевательств. Дядя даже завел на поселении что-то вроде семьи с русской женщиной и надеялся с ней встретиться, но. была не судьба.

А Хикари рассказывал, что в то трагическое время вблизи Хиросимы, да и по всей Японии, царил голод. Дядя выжил и, как он говорил, там, в России, он понял главное — Советы не враги Японии. Там он выучил русский язык и по возвращении немедленно был востребован коммерческой фирмой, ориентирующейся на торговлю с Союзом.