Книга Кросс - Джеймс Паттерсон

— Мы тут просто проездом, — ответил Майкл Салливан. — Надо один заказ выполнить в округе Колумбия — для мистера Маджоне. Вы слыхали о мистере Маджоне, джентльмены?

Присутствующие ответили утвердительными кивками. Тон разговора свидетельствовал о том, что дело явно серьезное. Доминик Маджоне был главой мафиозного клана в Нью-Йорке, а этот клан контролировал почти все Восточное побережье, до самой Атланты.

В клубе знали, кто такой Доминик Маджоне. Знали и то, что Мясник — его самый безжалостный киллер. Репортер «Ньюс дей» написал однажды об одном из совершенных им убийств: «Человек не мог сотворить такое». В бандитских кругах Мясника боялись, боялась его и полиция. И то, что знаменитый киллер так молод и выглядит как киноактер — длинные светлые волосы и сверкающие синие глаза, — стало для собравшихся настоящим сюрпризом.

— Ну и где же знаки уважения? Слова-то всякие я много раз слыхал, — усмехнулся Джимми Шляпа, который, как и Мясник, славился скверной репутацией.

Качок, который поднялся из-за стола, вдруг бросился вперед, но рука Мясника метнулась навстречу, как молния. Острое лезвие срезало парню кончик носа и мочку уха. Гангстер зажал порезы и отступил назад, но поскользнулся, потерял равновесие и тяжело рухнул спиной на дощатый пол.

Да, Мясник умел обращаться с ножом, он был достоин своей клички. И действовал так, как действовали в старину убийцы из Сицилии — у них он, собственно, и научился искусству боя на ножах, особенно восхищал его старый налетчик из Южного Бруклина. Лишить жертву конечностей или раздробить ей все кости — это было для него легкой забавой. Он считал это своим фирменным знаком, торговой маркой, символом своей безжалостности.

Джимми Шляпа уже вытащил пистолет сорок пятого калибра. Его еще звали Джимми Прикрывающий: он всегда прикрывал спину Мясника.

Потом Майкл Салливан медленно обошел зал. Пинком перевернул пару карточных столов, выключил телевизор и кофейный автомат. В зале запахло смертью. Но почему? Почему Доминик Маджоне напустил на них этого безумца?

— Как я вижу, кое-кто уже ожидает небольшого шоу, — оскалился Салливан. — По глазам вашим вижу. Чувствую. Ну ладно, черт с вами. Не буду вас разочаровывать.

Внезапно он упал на одно колено и ударил ножом раненого боевика, лежавшего на полу. Он ударил его в горло, потом в лицо, потом в грудь — пока тот не перестал дергаться. Сосчитать все удары было трудно, их было не меньше дюжины, может, и больше.

А потом случилось самое страшное. Салливан поднялся и поклонился, стоя над мертвым телом. Как будто все это было для него лишь спектаклем.

Затем Мясник повернулся ко всем спиной и беззаботной походкой направился к двери. Не опасаясь ничего и никого. Лишь бросил через плечо:

— Рад был с вами познакомиться, джентльмены. В следующий раз окажите хоть какое-то уважение — если не нам с мистером Джимми Шляпой, то мистеру Маджоне.

Джимми прикоснулся пальцем к шляпе.

— Во-во, он такой, он крутой! — ухмыльнулся он. — И еще скажу вам: с пилой он еще лучше управляется!

Глава 4

Почти всю дорогу до Вашингтона Мясник и Джимми Шляпа гоготали до посинения, вспоминая о том, что произошло в клубе. В столице предстояла более сложная работа. Мистер Маджоне приказал им заехать в Балтимор, чтобы произвести должное впечатление на местных. Дон подозревал, что парочка тамошних капо крысятничают. Мясник считал, что задание он выполнил.

Это было основой его репутации: он не только слыл профессиональным убийцей, но он и был неотвратим, как инфаркт, для любого, кто ест яичницу с беконом.

Они уже въезжали в округ Колумбия, двигаясь по обычному для туристов маршруту: мимо памятника Джорджу Вашингтону и других достопримечательностей.

— «Страна моя, любимый край!» — пропел Джимми Шляпа очень серьезно и очень фальшиво.

Салливан коротко рассмеялся:

— Ну и певец из тебя, Джимми, мой мальчик! И где это ты только выучился таким песням — «Страна моя, любимый край!»?

— Приходская школа Святого Патрика, Бруклин, Нью-Йорк. Там я выучился всему: читать, писать, считать. И там же встретил этого чокнутого урода по имени Майкл Шон Салливан.

Двадцать минут спустя они припарковали свой «понтиак» и присоединились к толпе молодежи, допоздна болтавшейся на Эм-стрит в Джорджтауне. «Куча бездельников и уродов из колледжа, панки траханые и профессиональные киллеры, — думал Салливан. — Ну и кто из нас лучше устроился в жизни? Кто добился своего, а кто нет?»

— Ты когда-нибудь хотел пойти в колледж? — спросил Шляпа.

— Не-а. Никак не выходило, чтоб на это бабки оставались. В восемнадцать я заколачивал семьдесят пять штук в год. А кроме того, мне нравится моя работа!

Они зашли в бар Чарли Мэлоуна, местную забегаловку, популярную у студентов Вашингтона. Причину этой популярности Салливан никогда не мог понять. И сам он, и Джимми Шляпа среднюю школу не закончили, но, очутившись в баре, Салливан легко вклинился в разговор двух студенток около двадцати лет. Салливан много читал, и у него была хорошая память, так что он мог трепаться с кем угодно на любую тему. Нынче его репертуар состоял из информации о недавнем расстреле американских солдат в Сомали, о паре популярных фильмов и чтения стихов поэтов-романтиков — Блейка и Китса, что, кажется, очень понравилось студенткам.

К тому же Майкл Салливан очень неплохо смотрелся и знал об этом: поджарый, хорошо тренированный, рост — шесть футов и один дюйм, длинные светлые волосы, улыбка, способная очаровать любого, кому он ее подарит.

Так что не было ничего удивительно в том, что двадцатилетняя Мэриэнн Рили из Беркиттсвилла, штат Мэриленд, стала строить ему глазки и как бы невзначай касаться его пальчиком, как это нередко делают очень продвинутые девицы.

Салливан наклонился к девушке, от которой пахло полевыми цветами.

— Мэриэнн, Мэриэнн, — пропел он. — Песенка такая была… кажется, в стиле калипсо… Помнишь? Мэриэнн, Мэриэнн?..

— Не-а, наверное, это было до меня, — ответила она и тут же подмигнула. У нее были потрясающие зеленые глаза, полные яркие губы и очень симпатичная коса, уложенная короной. Салливан сразу понял, что она собой представляет — Мэриэнн была немного динамистка, но ему на это было наплевать, он и сам любил подобные игры.

— Понятно. А мистер Блейк, мистер Китс и мистер Байрон — они ведь тоже были до тебя, а? — Его улыбка из очаровательной превратилась в сияющую. Он взял руку Мэриэнн и поцеловал ее. А потом легко приподнял с табурета у стойки бара и крутанул в ритме джиттербага под песню «Роллинг Стоунз», звучавшую из музыкального автомата.

— Куда это мы идем? — спросила она кокетливо. — Куда это ты меня тащишь, мистер?

— Тут недалеко, — ответил Салливан, — мисс Мэриэнн.

— Недалеко? — переспросила она. — И что это должно означать?