Книга Побег Надежды Кораблевой - Татьяна Луковская

Вадик бесстрашно приподнял стеклянную тюрьму и выпустил узника на волю. Холеное лицо администратора тоже слегка дернулось, но профессионал есть профессионал: уйти беглецу далеко не удалось, Вадик казнил его краем стакана и брезгливо кивнул официантке:

- Унесите.

Оля краем салфетки в дрожащей руке убрала труп и забрала стакан.

- Слушаю, – накрыл Кирилл администратора тяжелым хозяйским взглядом.

- Кирилл Эдуардович, это какое-то недоразумение, – Вадик снял очки, глядя на хозяина честным открытым взглядом, – у нас никогда, мы дезинфекции регулярно проводим…

- Дезинфекцию? Я вам сейчас устрою дезинфекцию! – прорвало плотину напускного спокойствия. – Я вам сейчас такую дезинфекцию устрою, не унесете!!! А если бы не мне, а клиенту в тарелку эта дрянь попала, а если клиентке особо чувствительной, а если ресторанному критику?! – продолжал распалять себя Кирилл. – По миру меня пустить хотите?! На конкурентов из соседней пельменной работаете, место себе подыскиваете?!!  

- Мы проведем служебное расследование, все выяснится, – Вадик с завидным стоицизмом противостоял буре.

- Я сам проведу расследование, – вскочил Кирилл, зло кидая на пол салфетку. – Кто готовил? – и не дожидаясь ответа, танком попер на кухню.

- Кораблева, старательная сотрудница, – летел за ним Вадик. – Ни одного нарекания.

- Все терпеливо тараканов жрали, протеина беднягам не хватало?

Кирилл с колена распахнул дверь поварской.

- Кто?!! – заорал он.

Команда поваров разом замерла, слышно было только как шкворчали сковородки и подпрыгивали крышки кастрюлек.

- Кораблева, выйдите к нам, – срывающимся голосом позвал Вадик.

Из-за большого котла вышла девушка, на вид совсем молоденькая, чуть за двадцать. Немного вытянутое с выраженными скулами лицо, упрямый изгиб бровей, большие светло-карие медовые глаза в обрамлении длинных ресниц, небольшой прямой носик, пухлая нижняя губа. «Смазливая кукла», – сразу приговорил Кирилл. Гордо выпрямленная спина, расправленные плечи, тонкая талия и ноги, непроизвольно поставленные в третью позицию, наводили скорее на мысль о профессии танцовщицы, чем повара. Если бы не кокетливый белоснежный колпачок на голове, вылитая балерина.

- Вот. Надежда, Кирилл Эдуардович… – начал объяснять ей Вадик.

- Это повариха? – язвительно скривился Медный.

- Да, – махнул администратор.

- А я тогда – Римский Папа!

Девчонка обиженно прикусила пухленькую губку.

- Кирилл, чего бушуешь? – в дверях появился директор ресторана, большой крупный дядька с добродушным выражением лица.

- Михалыч, если тебе баба нравится, своди ты ее в ресторан, театр, баню, цацку какую купи. Зачем ее на кухню тянуть? Потому что молоденькой дуре блажь в голову пришла, сериалов насмотрелась? – Кирилл упер руки в бока.

- Кирилл, что случилось? – настойчиво повторил Михплыч.

- Таракан в моей тарелке случился! Вот что! По вине этого чудо «повара»!

- Я не виновата, – прошептала девушка, в глазах сверкнули слезы.

- А кто виноват? – слегка наклонил голову на бок Кирилл.

Девушка беспомощно оглянулась, словно надеясь на поддержку окружающих, но никто за нее не заступился.

- Я не знаю, – опять прошептала она.

- Вон отсюда! Вон! Чтобы духу твоего здесь не было!

Девушка развернулась и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.

- С плеча рубишь, – покачал головой Михалыч. – Вадик, догони ее, скажи, чтобы за трудовой через неделю приходила.

- Через неделю, – передразнил Медный, – сейчас выдайте и основание – несоответствие занимаемой должности.

- Кирилл, пойдем чайку с сушками попьем, – Михплыч бесцеремонно взял Медного под руку. – Соляночку будешь?

- С тараканами или с пауками? – надул губы Кирилл.

- С сальцем. Работаем, работаем, – махнул Михалыч поварам. – Шмаков, заказы Кораблевой подхвати.

- Распустились тут, – проворчал Кирилл, но уже более миролюбиво.

- Может простим девочку? – подмигнул директор.

- Таракан ваш или пришлый?

- Пришлый, пришлый, конечно, – замахал пухлой рукой Михалыч, – с овощами, наверное, сегодня закинули.

- С овощами? – сузил глаза Кирилл.

- Ну, да.

- Значит, твоя девочка либо овощи совсем не мыла, либо плохо ополоснула? Чуешь куда ветер дует? Простить?

- Ну, нет, так нет, – добряк Михалыч все же не был из Дон Кихотов.

Кирилл, насытившись, довольным откинулся на спинку кресла. Солянка просто божественна, ни убавить, ни прибавить. Настроение приподнялось.

Ресторан славянской кухни был побочным делом Медного, пробное капиталовложение: пойдет – не пойдет. В ранней молодости (а Кирилл в свои тридцать восемь считал себя по-прежнему еще «огурцом») он занялся гастрономическим бизнесом. «Мода приходит и уходит, а есть всегда хочется». Сначала сеть овощных киосков, потом небольшие, шаговой доступности магазины. Дела шли неплохо. Кирилл женился на красавице-однокурснице, родился сын. Будущее рисовалось самыми радужными красками. Медный уже планировал открыть торговый центр, но тут его маленьким бизнесом заинтересовались дяди из администрации. За четыре месяца Кирилл Медный из успешного бизнесмена превратился в банкрота с вагоном долгов и пустыми карманами.

Жена терпела, сочувствовала, смиренно распродавала норковые шубы и золотые побрякушки, но, когда Кирилл, чтобы «встать с колен», предложил продать трехкомнатную квартиру в центре и съехать в двушку на окраине, не на шутку взбрыкнула. И ее можно понять. Это сейчас Кирилл ее понимает, но тогда крепко обиделся, собрал вещи и ушел из хорошей квартиры в ночь.

Квартиру согласилась продать мама. Вдвоем они съехали на старенькую дачу, зимой топились дровами. Но денег все равно не хватило, пришлось влезть в кредит. Из случившегося Медный вынес один важный урок: наш бизнес строится на дружбе, связях и «своей крыше» там. Нет, не в уголовном мире, на дворе не девяностые, бери выше, еще выше. Ну, как-то так. Подарки, откаты, рыбалки и банкеты за счет Кирилла. Пришлось научиться рыбачить и охотиться, играть в преферанс, втереться в дружбу к лучшему банщику города, к лучшему массажисту, к лучшему проктологу. Избегал только, в силу природной брезгливости, связываться с девочками по вызову. А так сводил кого надо с кем надо, поил, парил, помогал учиться, лечиться, судиться.

В окончательного урода ему не позволяли превратиться мамино воспитание и дворовое понятие чести.  Когда мэр города, изгнанный новой партией очередного губернатора, попал в опалу, был снят со всех постов и хлебнул в полной мере предательство друзей, Кирилл единственный не удалил его номер телефона: