Книга Доверяя до самого горизонта - Наталия Романова

– Отстань! – ещё раз воскликнул, по всей видимости, хозяин дымчатого, и в тот же миг раздался ещё один грохот и душераздирающий крик вперемежку с матом.

Мужчина отскочил от плиты, резко повернулся в мою сторону, оттягивая от тела сырую на животе футболку. Стеклянный заварочный чайник раскололся на сотни осколков, оставляя разводы свежезаваренного кипятка на полу и белом трикотаже.

Я, было, дёрнулась на помощь, как услышала оглушающее:

– Стоять!

Естественно, я остановилась, любой бы остановился. Команда прозвучала так, будто мы все, включая дымчатого, шли по минному полю, а рядом прыгал жизнерадостный осёл, норовя собрать всю взрывчатку разом.

– Наваха! – грянул мужчина, сдёргивая с себя футболку одним рывком, а вторым хватая волко-пса. Или пса-волка. Или кто это был? Судя по поведению и вовсе – осёл, скачущий по минам. – Уймись, тупая скотина!

– Я не скотина! – от неожиданности ответила я, в это самое время стоявшая уже у стола поперёк помещения. – И не такая уж тупая.

– Наваха, – ещё раз пробормотал мужчина, выволакивая пса за дверь и крепко прикрывая её.

– Вообще-то, Фаина, – ответила я. Как меня только не называли в детстве и позже, но большим складным ножом испанского происхождения я ещё не была. Я и испанку не напоминала, даже отдалённо и смутно.

– Привет, Фаина, – вернул приветствие парень, когда отошёл от закрытой двери.

Теперь я отчётливо видела, что передо мной стоит парень. Высокий, отлично сложенный, с широкими плечами и узкой талией. Без выступающих тут и там прокачанных мышц и пресловутых кубиков на животе. С развитой мускулатурой, крепким животом и объёмными бицепсами, но какой-то уютный. На него хотелось не любоваться, как на перекачанную фитнесс-модель после сушки, а уткнуться носом в грудь и очутиться в объятиях сильных рук. Странное желание, учитывая, что в общей сложности я видела парня минуты полторы, и большую часть времени он стоял ко мне спиной или воевал с волко-псом.

Наверное, тому виной совсем простое, мальчишеское лицо парня, несмотря на то, что выглядел он не меньше, чем на двадцать шесть – двадцать девять лет. В нём не было ничего брутального, пугающего, отталкивающего. Лишь тёплый блеск голубых глаз на кругловатом лице и открытая мягкая улыбка, показывающая ряд белоснежных зубов – радость любого ортодонта. Подобный типаж играет в фильмах про войну – обязательно положительного героя, совершающего безвозмездный подвиг во имя человечества и мира на земле. Простая и притягательная красота. Неопасная.

– Я Кирилл, Кир, – парень протянул руку, осторожно обойдя осколки и лужу на полу. – Сейчас уберу, и поговорим, – пообещал он.

– Я помогу, – вызвалась я.

– Не-а, – Кир бросил быстрый взгляд на мои ноги в носках, перенёс меня к окну и там оставил. Просто поднял и перенёс. Переставил, как матрёшку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кирилл, когда убрался, усадил меня за стол, а сам сел напротив, поставив между нами две кружки душистого чая и нечто, напоминающее пирог… шарлотку? – Это как бы шарлотка, – почесал он затылок, подтверждая мои предположения. – На вкус лучше, чем выглядит.

– Спасибо, – поблагодарила я искренне. Если бы я взялась печь шарлотку, она бы и по вкусу не напоминала еду, а на вид тем более.

– С тобой точно всё хорошо? – обеспокоенно спросил Кирилл, оправляя чистую футболку. Он потрогал мой лоб, ладони и внимательно разглядывал лицо. Становилось неуютно от такого пристального внимания.

Разве может быть уютно, когда находишься неизвестно где, неизвестно с кем? Не зная даже, где твоя сумка, деньги, телефон, смена белья, в конце концов.

– Всё хорошо, – я кивнула. – Просто… я… не напомнишь, кто ты?

– Кирилл, – выпятил глаза Кир.

– Это я помню! Что я здесь делаю? Ну… как я здесь оказалась?.. И вообще?

– О-о-о. Посттравматическое расстройство?

– Чего?

– Как тебя зовут, помнишь? Возраст, дату рождения?

– Фаина Сергеевна Люблянская. Двадцать шесть лет исполнится двадцать шестого апреля. Проживаю… Погоди! Кирилл? Кирилл Сафронов? Питомник «Звезда Хакасии»?

– Всё верно. Значит, вспомнила?

Вспомнила, как не вспомнить…

Глава 2

Четыре дня назад, или пять, или даже шесть, надеюсь, дольше в отключке я не была, меня разбудил звонок старшей сестры. Как бы мне не хотелось прерывать сладкий утренний сон, проигнорировать родную сестру и работодателя я не могла.

– Ум-ф-п-у, – вместо приветствия выдохнула я в трубку.

– Здравствуйте, Фаина Сергеевна! – пропела сестрица. Тут же перед глазами возникло ухоженное лицо, безупречный макияж с акцентом на губы, стильная оправа и новомодный – из самых последних коллекций лучших модельных домов – наряд.

– Привет, – не поддержала я официальный тон.

– Во-первых, я хотела убедиться, что моя сестра жива и в здравии, – услышала я ответ, предвосхищающий мой вопрос. – Во-вторых, спросить – ты ещё помнишь, что числишься в отделе спортивной журналистики?

– Помню, – как не помнить.

– Штатно, – добавил елейный голос.

– Помню.

– Какое прекрасное утро. Ты жива, в здравии, в уме, и даже помнишь, где работаешь! Страшно хочется поделиться радостью с человечеством. Начну с тебя. Сегодня в два у меня перерыв на обед, присоединяйся, у редакторского отдела для тебя задание.

– Какое? – откинулась я на подушку. Может, уволиться? Какой из меня журналист, да ещё спортивный, корреспондент или репортёр?

– Придёшь – узнаешь, – после этих слов сестрица отключилась, а я, как овца на заклание, отправилась приводить себя в порядок перед встречей с Нашим Всем всего семейства Люблянских.

Обедала Агриппина в одном и том же камерном кафе, найти её не составило труда. Она сидела за дальним столиком перед чашкой капучино, устроив одну кисть на другую, любуясь на свежий маникюр и давая возможность получить эстетическое наслаждение людям.

– Моё почтение, – бросила я и села напротив.

– Здравствуй, здравствуй, – синий взгляд скользнул по мне сквозь очки, и я уверена, в эти три секунды было отмечено всё: блуза рубашечного кроя, брюки, видимо, не подходящие к блузе и бёдрам, обувь, короткий пуховик, шапка крупной вязки и хвост на бестолковой голове.

Одежда на мне была не просто новая, чистая, удобная, но и модная, только не соответствовала отпрыску благородного семейства. В общем-то, я вся, от макушки до пяток, включая немного курносый нос, чуть полноватые бёдра и всеми признанный статус неудачницы, не соответствовала Люблянским.

Существует всем известная сказка, где «старший умный был детина, средний был и так, и сяк, младший вовсе был дурак». У четы Люблянских, моих родителей, было не три сына, а три дочери. А дальше расхождений со сказкой не так и много. Кто-то должен быть признан дураком.