Книга Городской охотник - Скотт Вестерфельд

Первые компьютеры разрабатывались для управленияартиллерийским огнем на море и для расшифровки кодов. Интернет же создавали дляуправления странами после ядерной войны. Ну и что с того? Большинствопользуется им, чтобы пересылать «мыло» и лазить по чатам. Одна личностьконтачит с другой.

Сечешь, на что я намекаю?

— Меня Хантером звать, — сказал я, улыбнувшись ейв ответ.

— Джен.

Я кивнул и выдал:

— Дженнифер было самым популярным именем для девочек втысяча девятьсот семидесятых годах и вторым по популярности в тысяча девятьсотвосьмидесятых.

— Правда?

— О, прости.

Порой факты, скопившиеся в моей башке, ошалев от тесноты,ищут выход наружу и находят — главным образом через рот. Зачастую это не естьхорошо.

Она покачала головой.

— Ничего. Я понимаю, что ты имел в виду. Кругом одниДжен. Я даже подумывала сменить имя.

— К девяностым это имя скатилось на четырнадцатоеместо, возможно, как раз из-за того, что набило оскомину, — подумал я изаморгал, вдруг осознав, что сказал это вслух. — Но имя красивое, мненравится.

Классно выкрутился, да?

— Мне тоже, но, знаешь, малость поднадоело. Все времяодно и то же.

— Ребрендинг,[1] — отозвался я,понимающе кивая. — Все так сейчас делают.

Она рассмеялась, и я обнаружил, что мы уже не стоим, а идемвместе. В рабочий день, четверг, парк был почти пустым — несколько любителейбега трусцой, собачники, выгуливающие своих любимцев, да пара пенсионеров судочками, пытающихся что-то выловить из реки. Мы поднырнули под их лесками,которые в лучах летнего солнца превратились в сверкающие нити. За металлическимограждением о бетонные берега сердито плескалась растревоженная маленькой моторнойлодкой река.

— А как обстоят дела с Хантером? — спросилаона. — Я имею в виду имя?

Я проверил ее улыбку на тему прикола — далеко не каждыйпроявляет интерес к содержимому именной базы данных системы социальногообеспечения.

— Тебе правда интересно?

— А то!

— Ну, это, конечно, не Дженнифер, куда там, но налицосущественный прогресс. Когда я родился, это имечко вообще находилось вчетвертой сотне, а сейчас стоит на вполне приличном тридцать втором месте.

— Лихо! Стало быть, ты идешь впереди толпы.

— Похоже на то.

Я покосился на нее, пытаясь сообразить, раскусила она меняили еще нет.

Джен подбросила мяч и со звонким хлопком, будто в колоколударила, поймала его длинными пальцами и повертела перед собой, как глобус,всматриваясь большими зелеными глазами в линии меридианов.

— Но ты, конечно, не хочешь, чтобы оно вышло на первоеместо, так ведь?

— Да, это было бы не в кайф, — согласилсяя. — Как эпидемия с именем Бритни в середине девяностых.

Она пожала плечами, и тут мой телефон сыграл мелодию из«Зоны сумерек», ну прямо в тему.

— Видишь? — Я показал трубу Джен. — В натуре,работает как телефон.

— Впечатляет.

На дисплее высветилось «обув-ка», что значило — работа.

— Хай, Мэнди?

— Хантер? Что делаешь?

— Да, в принципе, ничего.

— Можешь провести тестирование? Нужно срочно.

— Что, прямо сейчас?

— Да. Клиент хочет выдать рекламу в эфир уже квыходным, но не уверен, все ли там как надо.

Мэнди Уилкинс всегда называла своих нанимателей «клиентами»,даже тех, на кого работала пару лет подряд. В данном случае это была компанияпо производству спортивной обуви, носившая имя одного греческого бога. Котороеона предпочитала не использовать, возможно, потому, что не любила слова изчетырех букв.

— Сколько платят?

— Я стараюсь собрать вместе всех, кого могу, —продолжила Мэнди. — Клиент примет решение в течение двух часов.

— А сколько платят?

— Как обычно — пару.

— У меня этих пар уже больше чем завались. Полныйсундук обуви, не считая того, что я выбросил.

— Ладно, как насчет полусотни баксов? Плачу из своегокармана. Ты мне нужен, Хантер.

— Ладно, Мэнди, чего уж там.

Я взглянул на Джен, которая с отсутствующим видом нажималакнопки собственной трубки, вежливо показывая, что не прислушивается к моемуразговору и, может быть, чуточку переживая по поводу того, какой старый(месяцев шесть, не меньше) телефон у нее самой. Я принял решение.

— Можно мне привести с собой кое-кого?

— Само собой. Нам нужны тела. Но они это… ты понимаешь?

Джен воззрилась на меня, ее глаза сузились: похоже онасообразила, что разговор ведется о ней. Прямые солнечные лучи добавили синевы вее волосы, и я приметил, что некоторые их тонкие пряди окрашены в яркийпурпурный цвет. Скрытые под основной иссиня-черной массой, они вспыхивали тоздесь, то там, когда прическу взъерошивал ветерок.

— Да. Разумеется.

— Что за тестирование?

— Да нормальное тестирование, — ответил я. —Просто мы с Мэнди так говорим. Официально это «фокусированная группа».

— На чем «фокусированная»?

Я сообщил ей название фирмы-клиента, кивка оно неудостоилось.

— Понимаю, — сказал я. — Но ты получишь новуюпару и полста баксов.

Эти слова сорвались у меня с языка прежде, чем мне пришло вголову, что Мэнди может и не дать зелени для Джен. Впрочем, если не даст, онаможет рассчитывать на мои полсотни. Бабки-то, один черт, шальные.

Правда, я сам удивился тому, с чего это ее пригласил, ведьлюди моей профессии не очень-то жалуют соперничество. В ней, как и в политике,слишком много народу, причем каждый считает себя спецом и, даже не попробовав,уверен, что справится с этим делом лучше любого профессионала.

— Звучит типа круто, — заметила Джен.

Я пожал плечами.

— Это просто работа. Тебе платят за твое мнение.

— Мы что, будем смотреть на обувь?

— Мы смотрим рекламу. Ролик на ТВ. Тридцать секунд —пятьдесят баксов.

Она отвела глаза и бросила взгляд на текущую воду: парусекунд в ее голове велся мысленный спор. Я знал, о чем она думает.