Книга Мэри Поппинс для квартета - Тереза Тур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько глубоких вдохов-выдохов. Очень-очень глубоких. В школе и мои ученики, и даже администрация уже были в курсе, что в такие моменты надо бы стать человеками-невидимками, потому что… во избежание…
— Я потороплю шофера, — проговорил голос в трубке, который мне показался гадким.
— Не стоит, — ответила я холодно и вежливо. Все-таки нецензурные вопли я смогла подавить. Надо будет уехать в лес, там стоять под какой-нибудь березой белой и орать благим матом. Иначе меня когда-нибудь просто разорвет от моей выдержки.
— Сожалею, у меня планы на день, отменить я их не могу. Всего доброго.
И я отбила звонок, надеясь, что отец моих учеников — уже бывших — что бы он там ни хотел донести до моего сведения, пусть даже и свою искреннюю благодарность, додумается оставить меня в покое.
Жаль, что люди не летают.
Можно было б топнуть ногой.
И они б так — ур-ур-ур. И улетели
(С) с просторов Интернета
— Мама! Смотри!
Ох! Моя девочка разогналась над уклон на своей доске — и где были мои мозги, когда я, поддавшись на уговоры, купила ей этот ужас! Она согнула ноги, набирая еще скорость, подпрыгнула, держась за край доски — и… Снова покатила дальше. Теперь уже сильно забирая то влево, то вправо.
— Скорость гашу! — крикнула она мне. Подъехала, гордая собой до невозможности, остановилась, соскочила с доски. Уставилась на меня. Глаза сияют, мордашка счастливая совершенно, косички растрепались.
Я обняла ее. Мое вредное счастье.
— Мааам, а мы поедем на море?
Я отрицательно покачала головой. Сияние в дочкиных глазах померкло — мое сердце защемило. Вот как ни крути, я чувствую себя виноватой перед самым дорогим существом на свете. Все-таки в разводе виноваты двое. Что-то я не так сделала, что наша жизнь пошла под откос…
— У нас же будет когда-нибудь машина снова.
— Обязательно, Машенька. Обязательно!
Поцеловать в макушку. Не сметь плакать! Вот просто — не сметь. Финансовые вопросы решаемы. Надо только работать, много. Тщательно все подсчитывать. И подождать. Уже стало легче. Скоро — бог даст, будем роскошествовать. Машинку купим, отложим на отдых. И…
— Мааам, а что с репетитором по вокалу?
— Александра Юрьевна ищет.
Наша учительница музыки рыскала по знакомым, но ее пока никто не устраивал. Школа вокала сейчас была — кто громче, тот и выиграл. А дочь это не устраивало. Да и у дочки так громко, как от нее хотели, не выходило. Она мимо петь начинала, если надо было форсировать звук и наращивать его. Красиво не получалось. А те, кто реально мог поставить моей дочери голос на таком уровне, как ей хотелось, стоили… Ох, машина доступнее…
Вот мы и искали.
— Мне надо конкурс выиграть!
Кулачки у моей дочери сжались, глаза заблистали. Но теперь грозным огнем. Кто-то ей что-то гадкое на последнем конкурсе юных исполнителей сказал, так она до сих пор в себя прийти не может. Хорошо еще характер такой бойцовский. Она не сдалась, не забилась в угол, не бросила петь. Она собиралась бороться. И это замечательно. Моя порода. Осталось придумать, как ей помочь.
— Так мы на лето снова едем к бабушке? — задала еще один неудобный вопрос дочь.
Я кивнула.
— Терпеть не могу Вологду.
Ожидаемо.
— А мне там нравится, — улыбнулась я ей.
Дочка посмотрела на меня с жалостью: дескать, что ты мать, в жизни понимаешь? Потом будешь в сентябре читать сочинения, как надо было лето проводить — и приплакивать о бездарно проведенных днях.
— Машка! — строго посмотрела на нее.
Мне тут же продемонстрировали рожицу, символизирующую кота из Шрека.
— Не работает, — честно сообщила дочери то, что она и так прекрасно знала. — Потому как бесит.
— Ох, мама-мама. Воспитывать тебя некому, — заявила мне строго одиннадцатилетняя барышня — и удалилась. Снова разгоняться на доске и трепать мне нервы.
Я тихонько села на скамейку. Посмотрела на самокат. И поняла, что сегодня мне удивительно лень подыматься и совершать какие-то лишние телодвижения. Не хочу
— и все. Подумала еще. И решила не бороться с собой. Устала я. Останусь здесь — на радость комарам, которые тут же решили составить мне компанию.
— Олеся Владимировна, — послышалось за спиной. Нежно и бархатно. Не сказать — коньячно. Я подпрыгнула от неожиданности. Резко обернулась.
— Простите, я, кажется, вас напугал.
Позади меня высился мощный мужчина. Серый костюм, белоснежная рубашка. И галстук, серебристый. Мой бог. В парке. В восемь вечера. Удивительно уместно.
— Олег Викторович? — догадалась я.
— Он самый.
Мужчина сделал шаг- и оказался рядом со мной.
— Мама?
Мы увидели, как на скейте летит Машка. Спрыгивает впереди своей доски, бежит ко мне, гася скорость, потом хватает доску.
— Мама, с тобой все в порядке?
— Маш, если ты не будешь меня так пугать — то да. Все в порядке.
— Ой, да брось. Я ж этому трюку училась. На ютубе объясняли, как его делать, правда, хорошо получилось?
— Ты что — впервые его делала?
— Да. Но там ничего сложного.
Я задохнулась. Вот ведь… оторва!
— Мама, а это кто?
И взгляд такой… Недовольный, строгий. Еще бы! Непонятно кто посмел нарушить процесс любования ее подвигами! Я, кстати, была с ребенком совершенно согласна
— У нас и так почти нет времени друг на друга.
— Добрый вечер, Маша, — мужчина, успевший уже усесться на скамейку, поднялся. — Я — Олег Викторович. Мои сыновья учились у твоей мамы. И прекрасно сдали экзамен.
2-2
— Понятно. А зачем вы здесь? У мамы — отпуск.
Ты ж моя умничка! Может, так до этого… бизнесмена дойдет? Хотя, судя по всему, он только себя и слышит.
— Я хотел поблагодарить твою маму. Вот…
Кивок головы — и к нам подходят два амбала в черном, несмотря на достаточно душную погоду. Один из них несет букет цветов.
Как я ни злилась, но красоту ювелирно подобранных пудровых роз, гортензии и орхидей — всегда восхищалась, как флористы умели так сочетать не сочетаемое — я оценила. Просто замерла от восторга. Даже предполагаемую непристойную цену этой красоты стала подсчитывать только на второй минуте любования.
— Вау! — только и сказала дочь. Потом внимательно посмотрела на композицию из цветов, людей в черном и их хозяина и ехидно поинтересовалась: — А сами вы не дарите, потому что…