Книга История Рунного посоха - Майкл Муркок

В 1990-е я вновь попытался объединить разные виды литературы в один роман; итогом стала трилогия «Второй Эфир». Мандельброт, теория хаоса и теория струн словно предложили мне, как я говорил в то время, карту моего собственного мозга. Благодаря ей мне было куда легче развивать идею мультивселенной, представляющей как внутреннее, так и внешнее; мультивселенной как метафоры и средства структурировать и рационализировать чрезмерно фантастический и квазиреалистический нарратив. Миры в ней двигались вверх и вниз по уровням, или «плоскостям», объясняемым через массу, а значит, целые вселенные могли существовать в «одном и том же» пространстве. Результатом развития данной идеи стали главы романа «Война меж ангелов», где абсурдистские элементы выполняли функции мифологии и фольклора для мира, осознававшего себя в терминах новой метафизики и теоретической физики. По мере того как космос на наших глазах уплотняется и становится почти бесконечным, а черные дыры и темная материя воздействуют на нашу реальность, мы можем исследовать их и наблюдать за ними так же, как наши предки изучали нашу планету и наблюдали за небесами.

В конце 1990-х я вернулся к реализму, иногда с толикой фэнтези, и написал роман «Король города» и рассказы, вошедшие в сборник «Лондонская кость». Я также сочинил новый цикл об Элрике/Вечном Воителе, начатый книгой «Дочь похитительницы снов». В этом цикле миры Хоукмуна, Бастейбла и других сходились с моими реалистическими и автобиографическими историями (еще одна попытка увидеть все мной написанное как единое целое), связывая несопоставимые жанры – через идеи, берущие начало в мультивселенной и Вечном Воителе, – в один гигантский роман. Чуть позже я завершил цикл о Пьяте, попытку рассмотреть корни нацистского Холокоста в мировой культуре – европейской, ближневосточной и американской – и обосновать мое странное чувство вины перед погибшими, одновременно изучив мои собственные культурные корни в свете непреходящего антисемитизма.

В 2000-е я изучал разные традиционные способы рассказывать истории в последних частях сборника «Метатемпоральный детектив», а также через трибьюты, комиксы, пародии и игры. Я стал оглядываться на тексты, повлиявшие на меня в начале моей карьеры. Достигнув пенсионного возраста, я решил отдохнуть. Вместе с Уолтером Саймонсоном я сочинил «приквел» к циклу об Элрике – графический роман «Становление чародея» – и недолго побыл в шкуре онлайн-редактора сайта Fantastic Metropolis.

В 2010-е я написал роман о Докторе Кто «Приход террафилов» с поклоном П. Г. Вудхаузу (любимый писатель моего отрочества), продолжил сочинять рассказы и повести и начал работу над первым романом нового цикла «Шепчущий рой», объединяющего чистое фэнтези с традиционной автобиографией. Я по-прежнему пишу истории о Корнелиусе, пытаясь соединить в них всё разнообразие жанров и поджанров, на которые разбилась современная литература.

На протяжении моей карьеры критики то и дело заявляли, что я «оставляю» фэнтези и сосредоточиваюсь на мейнстриме. Истина, однако, в том, что всю свою жизнь с шестнадцати лет, когда я стал профессиональным писателем и редактором, я сочинял истории в том ключе, какого эти истории требовали, и, когда было необходимо, создавал новые формы, потому что старые для меня уже не работали. Некоторые идеи лучше всего укладываются в историю про Джерри Корнелиуса, что-то лучше писать как реализм, что-то – как фэнтези или как научную фантастику. Иногда лучшее – сочетание того и этого.

Я уверен, что буду писать только то, что захочу, и продолжу эксперименты со всеми способами поведать историю и включить в текст как можно больше тем. О чем бы я ни сочинял: хоть о вдове, что старается совладать с одиночеством в своем коттедже, хоть о гигантском, размером со вселенную, разумном космическом корабле, ищущем своих детей, я буду пытаться рассказывать мои истории до самой смерти. Надеюсь, хоть некоторые из них придутся вам по вкусу.

В одном читатель моего нового собрания сочинений может не сомневаться: оно никогда не появилось бы без огромной и незаменимой помощи моего старого друга и библиографа Джона Дэйви. Джон ручается за то, что издания Gollancz – лучшие из имеющихся. Я благодарен Джону за многое, включая то, что он сделал для моего сайта Moorcock’s Miscellany, однако его работа над этим изданием исключительна. Будучи вдобавок состоявшимся писателем, Джон – изумительно хороший редактор: в ходе работы с Gollancz и со мной он указал на все ошибки и недочеты предыдущих изданий (некоторые сохранялись с первой публикации), позволив мне внести исправления или переработать текст. Без Джона я бы этот проект не осилил. Думаю, все мы вместе, Gollancz, Джон Дэйви и я, породили лучшее из возможных изданий, и я очень благодарен Джону, а также Малькольму Эдвардсу, Дэррену Нэшу и Маркусу Гриппсу за их тяжкий труд, без которого данного собрания сочинений просто не было бы[1].

Майкл Муркок

Первая книга Хоукмуна

Голова с камнем

Дэйву Броку посвящается

Часть первая

Тогда Земля состарилась, рельефы ее стерлись, являя признаки преклонного возраста, а обычаи сделались странными и причудливыми, словно у доживающего свой век старика…

Полная история Рунного посоха

Глава первая

Граф Брасс

Однажды утром граф Брасс, лорд-хранитель Камарга, заседлал рогатую лошадь, намереваясь осмотреть свои земли. Он ехал, пока не достиг небольшого холма, на вершине которого высились руины, оставшиеся с незапамятных времен. То были развалины готической церкви с толстыми каменными стенами, отполированными ветрами и ливнями и по большей части скрытыми плющом. Плющ принадлежал к цветущему виду, и в это время года лиловые и янтарно-желтые цветки заполняли темные проемы окон вместо некогда украшавших их витражей.

Все конные прогулки графа Брасса неизменно заканчивались на этих руинах. Он ощущал свою схожесть с ними: они были старыми, как и он; они пережили немало потрясений, как и он; и еще, как и он, они как будто закалились под разрушительным воздействием времени, вместо того чтобы сдаться. Холм, на котором стояли руины, порос высокой жесткой травой, морскими волнами колыхавшейся на ветру. Холм был окружен обширными, казавшимися нескончаемыми болотами Камарга – пустынный ландшафт населяли белые дикие быки, рогатые лошади и гигантские алые фламинго, такие огромные, что с легкостью могли унести взрослого человека.

Светло-серое небо дышало дождем; солнце расточало зыбкий водянистый свет, играя на полировке тяжелого медного доспеха: от панциря и гладкого, без украшений, шлема до ярких кольчужных звеньев, нашитых на кожу перчаток и сапог. У бедра графа покачивался в такт движению тяжелый широкий меч. Граф Брасс был высоким и кряжистым мужчиной. Он горделиво нес на своих широких плечах довольно-таки крупную голову, а внимательный взгляд золотисто-карих глаз, загорелая кожа и рыжие, как и густые усы, волосы делали его и вовсе похожим на легендарного титана, на ожившую медную статую, неуязвимую, неуничтожимую и бессмертную. По крайней мере, слухи о том ходили и в Камарге, и за его пределами.