Книга Свидания на озере грёз - Анна Бахтиярова

Лиза не хотела поправляться. А смысл?..

Говорили, ей повезло. При таком падении можно и шею сломать. Или в инвалидном кресле остаться. Да, было сильное внутреннее кровотечение, но доктора справились, подлатали. Еще от удара Вовиной ногой пострадала печень, но, к счастью, это вовремя поняли и не допустили серьезных последствий. Ну а два сломанных ребра на фоне всего остального — сущий пустяк. Как синяки на лице и теле. Пройдут. А дети… дети будут. Молодая еще, а необходимые органы всерьез не пострадали.

Возможно, было б легче, если б рядом лежали соседки. Чужим людям проще излить горе. Но Лизу разместили в одноместной палате. Вова все оплатил. Как обычно.

— Богатый, видать, у тебя мужик, — брякнула одна из медсестер с завистью. Не Арина. Другая. Молоденькая и глупая.

Лиза ничего не сказала. Только отвернулась к стене.

Богатый, кто ж спорит. Но разве в деньгах счастье?

…Полицейские объявились на третий день, когда Лиза начала потихоньку вставать и даже заставляла себя проглатывать больничную размазню. Она бы и дальше голодала, но испугалась угрозы врача кормить ее через трубку. Уж лучше десяток ложек жидкой каши. А помереть от голода (иль по какой иной причине) Лиза и позже сможет. Дело не хитрое, коли постараться.

— Елизавета Аркадьевна, расскажите, что произошло?

Их было двое: молодой мужчина и женщина старше Лизы лет на десять. Заговорила именно она. Видно, посчитала, что ей жертва домашнего насилия быстрее доверится.

— Это был гра… гра…

Лиза приготовилась выдать то, что велела Ядвига Семеновна, но слово "грабитель" отказалось слетать с языка.

— Во… Во… Вова!

— Ваш муж? — уточнил мужчина.

— Да, — выдохнула Лиза, испытав при этом облегчение, будто груду камней с груди убрали.

К счастью, особых подробностей полицейские не выспрашивали. Им хватило упоминания о ревности мужа. Женщина составила протокол и попросила Лизу расписаться. Этим все и закончилось. Посетители ушли, а Лиза уснула и снова видела во сне Сашеньку. Дочка улыбалась, довольная маминой смелостью…

***

Выздоравливала Лиза медленно. Не могла. А, может, не хотела.

— Полторы недели тут лежите, — посетовала Мира Алексеевна — палатный доктор. — Выписывать пора. Но как с температурой выпустить? Уж столько анализов сделали. И УЗИ три раза. Нет поводов для температуры, а держится…

Лиза лишь вздохнула. Может, и хорошо, что держится. Лучше здесь, чем дома. Там Вова. И воспоминания о последней "встрече". Муж не навестил ни разу. Наверняка, он в ярости из-за заявления в полицию. Теперь варится в собственном соку и ждет, когда Лиза вернется "тепленькая". Не арестовали же его, в самом деле. У Вовы целая батарея адвокатов. Быстро освободят. И отмажут. От всего на свете.

— Нельзя тебе домой, — проговорила Арина, будто между делом, пока ставила капельницу. — Там сама атмосфера дурная. Не заметишь, как засосет болото, и все вернется на круги своя. Разорвать надо все связи. И жизнь с чистого листа начать. Лиза неопределенно передернула плечами.

Легко сказать, сложнее сделать. А иногда и просто невозможно. Идти некуда. Ни денег, ни профессии, ни опыта работы. И не отпустит Вова. Просто убьет. И все.

А, может, в этом и выход?

Лиза уже не раз возвращалась к мысли о самоубийстве. Подумаешь, грех. Вову в таком случае уже раз сто молниям полагалось поразить на месте. За все грехи, что совершил, думая лишь о себе любимом. Но ничего. Он только богатеет. И продолжает творить зло. Единственное, что останавливало Лизу — это страх, что на том свете она не увидит Сашеньку. Дочка теперь ангел. А ангелам не полагается встречаться с самоубийцами…

— И что эта Мира Алексеевна тебя на анализы гоняет и лекарствами пичкает, — посетовала Арина, когда пришло время поменять закончившийся пакет с раствором на новый. — Ты сама себе температуру нагоняешь. На нервной почве. Тебе не тело лечить надо, оно молодое, само оправится. А душу. Вот что, девочка. Сестра у меня есть. Ясминой зовут. Она как раз по таким делам. В смысле, от душевных расстройств людей лечит. За самые сложные случаи берется. Сходи к ней на прием, не пожалеешь.

Лиза хотела возразить. Мол, только психотерапевтов ей не хватало. Все равно не получится рассказать всю правду. Да и Вова ни за что денег не даст. Сочтет в лучшем случае глупостью, а в худшем — протестом с Лизиной стороны, причем таким протестом, который карается побоями. Но Арина ласково погладила ее по тонкой руке, и возражать расхотелось. Предложение показалось вполне дельным…

…Спустя три дня Лиза, наконец, покинула больницу.

Арина проводила до такси и на прощание сунула бумажку с адресом. Посмотрела пристально и вдруг сказала странную вещь:

— А тебе бы очень пошла короткая стрижка, Лизок.

Лиза машинально кивнула, точно зная, что никогда не подстрижется. Густые каштановые волосы были ее гордостью. Иногда бывало все плохо, хоть в петлю, но потом она смотрела в зеркало. Не на лицо, на волосы, струящиеся волнами, и отчаянье уходило. Будто и не было его вовсе. А чего печалиться? У нее есть муж — богатый и красивый. Любая обзавидуется. Есть шикарный дом в два этажа, в продуктовом супермаркете Лиза не смотрит на ценники, как многие другие женщины. А побои… Сама виновата. Хороших жен мужья не бьют.

По крайней мере, так Лиза считала раньше. До того, как потеряла Сашеньку…

— Куда ехать? — спросил таксист.

Она назвала адрес. Домашний. Какой же еще? Не на улице же ночевать. Да и тянуло ее туда. Иногда Лиза шутила мысленно, что привязана к дому крепче, чем собака цепью к конуре. Даже когда Вова уезжал в командировки, казалось бы, ничего не мешало, уйти. Не насовсем. На время. Погулять по городу, подышать свежим воздухом, набраться новых впечатлений. Но нет. Лиза не смела переступить порог. Или не могла.

…Дома ее ждали. Не Вова. Ядвига Семеновна. При полном параде. С завитыми волосами и макияжем, будто не невестку встречала, а на бал собралась.

— А вот и наша прелестница, — проворковала она, но Лиза явственно ощутила исходящую от свекрови угрозу. Та была в ярости, хотя и старалась это скрыть. — А Вова-то наш… Вова! В СИЗО сидит. Следователь с судьей упертые попались. Будто подкупил их кто. Но адвокаты говорят, все можно исправить, коли ты поможешь, голубка.

Она усадила Лизу перед зеркалом, расчесывала волосы и говорила-говорила. О том, что ни в чем ее не винит. Каких только люди глупостей не наговорят после операции и наркоза. Главное, теперь всю правду рассказать, покаяться, мол, оговорила мужа. Она ведь не хочет, чтобы Вова — ее любимый Вова — остался в камере. Лиза слушала и кивала. В самом деле, она не хочет сажать мужа. Он ведь муж. Судьбой предназначен.

— Все сделаешь? — спросила свекровь ласково.

— Сделаю, — ответила Лиза покорно.

— Любишь его — идеального?