Книга Полночный злодей - Элейн Барбьери

Бесстрашное появление Лафитта в тот момент, когда капитан Уитни выдвинул обвинение против одного из его каперов, послужило в глазах большинства доказательством его непричастности к преступлению. Ни рядовым жителям города, ни губернатору Клейборну не пришло в голову, что, хотя сам Лафитт, может, и не приложил руку к нападению, но и Гамби это вовсе не реабилитирует.

Гамби был олицетворением самого порока, способным на любую подлость, сулящую выгоду. Этот тип не оставлял в живых свидетелей своих грязных делишек, которые он так ловко проворачивал. Однако Пуантро знал, что сейчас Гамби по уши в долгах из-за рискованных предприятий, в которые он постоянно ввязывался в погоне за легкой наживой.

Пуантро кивнул самому себе. Да, губернатор Клейборн по достоинству оценил его совет. Впрочем, что в этом удивительного? Почему не прислушаться к мнению одного из самых богатых и удачливых коммерсантов Нового Орлеана? Разве не его семья прибыла в Новый Орлеан почти восемьдесят лет тому назад? И разве не он был известен как ревностно служащий своему городу гражданин, да еще с таким приличным доходом? Все это полностью исключало какие-либо подозрения на его счет.

Улыбка вновь скользнула по губам Жерара Пуантро от одной мысли, что никто не смог распознать его порочную натуру. Возможность безнаказанно заниматься противозаконной и аморальной деятельностью доставляла ему особое удовольствие. Губернатор полностью доверял ему и постоянно оставался в дураках.

Да, он достиг своей цели, вызвавшись вести допросы капитана Уитни и его первого помощника. И ему удалось утвердить мысль о невиновности Гамби в глазах губернатора и во мнении горожан. К собственному удовлетворению, он убедился также, что капитан Уитни, как оказалось, и не подозревает о его столь выгодном партнерстве с Винсентом Гамби.

Пуантро улыбался. Он только что вернулся от губернатора, которому сообщил о смерти Дугана. Разумеется, «с глубоким прискорбием». Заслуживает такого сожаления… Больное сердце молодого моряка оказалось не в состоянии выдержать испытание тюремным заключением.

Что же касается капитана, то он спланировал так: этот парень неожиданно «сбежит» завтра ночью, когда все будут на балу у губернатора.

Разумеется, ни сам капитан, ни его останки никогда не будут найдены.

Войдя в центральное здание тюрьмы, Пуантро почувствовал неладное. Ощущение бесконечного довольства собой полностью испарилось, как только охранники повернулись в его сторону. Их взволнованность была слишком очевидна.

— Что случилось, Бенчли?

— Заключенный, господин Пуантро… — Приземистый, покрытый испариной охранник невольно сделал шаг назад. — Он… исчез!

— Исчез?!

— Сбежал! Когда мы пришли его проверить, камера была пуста!

Пуантро в порыве ярости побежал по коридору к камере капитана Уитпи. Спустя мгновение он стоял над пустой койкой, куда еще недавно было брошено бесчувственное тело капитана.

В бешенстве Пуантро сжал свои холеные руки в кулаки. Он не сомневался, что капитан Уитни доставит ему немало хлопот.

— Укладывайте его сюда, быстро!

Двое крепких мужчин, поддерживавших капитана Уитни, молча исполнили приказание. Пока он лежал на мягкой постели, его затуманенное сознание стало постепенно проясняться. Роган смог оглядеться вокруг. Насыщенная пряными ароматами спальня, в которой разместили его спасители, была мягко освещена, постель застлана шелком и кружевами. Звуки, доносившиеся из-за множества дверей, мимо которых его проносили по коридору, не вызывали сомнений: он очутился в борделе.

Капитан Уитни посмотрел на стройного молодого человека, который расплачивался с притащившими его сюда. Операция по освобождению прошла без сучка и задоринки, без каких-либо осложнений. Иного и нельзя было ожидать от того, кто его спас. Оставшись один на один с молодым человеком, Роган произнес:

— Бертран, я перед тобой в неоплатном долгу. Пышные волосы Бертрана блестели при лунном свете. Выражение его лица было сдержанным.

— Кому иметь долги, а кому платить по ним — этого мы сегодня обсуждать не будем. Значима только справедливость.

— Ты хороший моряк… И верный товарищ. Невозмутимое выражение на лице Бертрана не изменилось.

— И тот, кто это говорит, смог оставить меня на берегу, когда «Вентуре» уходила в море в последний раз…

— …Зато теперь тебя не смогут обвинить в исчезновении этого корабля и других американских судов, на которых ты ходил.

В затуманенном мозгу Рогана путались обрывки мыслей. Почему-то вспомнилось о позорном клейме, унаследованном Бертраном от матери-француженки, проклятой самой могущественной колдуньей в Новом Орлеане. Вероятно, проклятие будет передаваться в его роду из поколения в поколение. Оно чуть не положило конец жизни Бертрана, перед тем как он встретился с Роганом.

В голове Рогана несколько прояснилось, и он продолжил:

— На «Вентуре» все погибли. Удалось спастись только Дугану и мне. Теперь мертв и он.

Бертран кивнул:

— Я знаю.

— Пуантро… Это он виноват… он бы и меня убил, — выговорил Роган.

— Почему?

Однако сознание уже покидало Рогана, его дыхание становилось все более хриплым. Он не успел ответить на вопрос Бертрана. Тьма сомкнулась вокруг него.

— Почему?

Вопрос повис в воздухе.

— Ничего?! Ваши осведомители не знают о месте нахождения Капитана Уитни? Прошла уже целая неделя после его побега.

Жерар Пуантро побледнел от напористой словесной атаки губернатора Клейборна. Но как только они остались одни в тиши кабинета, губернатор смягчился. В его глазах появилось сожаление из-за несдержанности, которую он проявил по отношению к своему дорогому другу и советчику. И Клейборн первым сделал шаг к примирению.

— Примите мои извинения, Жерар. Побег капитана Уитни нисколько не повлияет на наши отношения. Вы не несете никакой ответственности и за его поимку. Эта обязанность лежит целиком на моих плечах. Просто я надеялся, что вам, может, повезет больше и вы узнаете тайну его местонахождения через свои каналы, поскольку попытки, предпринятые мною, не завершились успехом. И я очень расстроен, так как рассчитывал так много узнать от этого сбежавшего Уитни.

На приятном лице Жерара Пуантро появилось выражение заинтересованности.

— Простите меня, Вильям. Я подвел вас.

— Подвели меня?

Вильям Клейборн отрицательно покачал головой. Голос его зазвучал еще мягче. Неожиданно он стал казаться значительно старше своих тридцати четырех лет:

— Если кому и не повезло в данной ситуации, так это мне. Новый Орлеан, Жерар, в большой опасности. Отношения между Великобританией и Соединенными Штатами день ото дня осложняются. Вопиющее пренебрежение к американскому морскому праву… насильственная вербовка американских моряков… Для меня очевидно, что война не за горами. А стратегическое положение этого города в устье Миссисипи не оставляет сомнений в том, что рано или поздно он подвергнется нападению. И все мы абсолютно беззащитны: ведь, как говорят, соседние индейские племена в случае конфликта примут сторону англичан. Остается добавить, что наши суда заперты в заливе пиратами, весьма эффективно разрушающими наши торговые связи, хотя Лафитт гарантировал, что им ничто не угрожает. Наши связи с внешним миром держатся на волоске, одновременно под угрозой и сама наша свобода!