Книга Роковое фламенко - Сьюзен Стивенс

Со словами благодарности Зоэ протянула Хосе пустую чашку. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Может, еще не совсем оправилась, но нападать на себя не позволит.

— Я решила посмотреть, можно ли использовать фламенко для моих шоу. Больше ничего.

— Ваших шоу?

— Для моей программы. Я владею компанией, которая выпускает эту программу.

— Так значит, это вы…

— Что я?

— … остановились в замке «Казалас».

— Да, моя компания взяла замок в краткосрочную аренду…

— И это там вы собираетесь создавать свой шедевр?

— Простите?

Не слишком ли пренебрежителен его тон? Она так долго работала над своей программой, стараясь сделать ее особенной и неповторимой. Ей удалось подобрать замечательную команду, и она гордилась тем, чего они достигли.

— Если у вас речь идет об Испании — будет непременно фламенко, об Италии — опера, о Франции — мода. Разве не так? Поверхностно показываете страну, именем искусства делаете деньги?

— Я делаю деньги, не отрицаю. Как иначе мне вести бизнес, платить зарплату людям, которые со мной работают? Но что касается других ваших высказываний, они несправедливы.

— Правда?

Теперь его тон был слегка удивленным, и смотрел он на нее совсем по-другому.

— Послушайте, Рико, если вы не тот человек, с которым я могу говорить о танцах, тогда, может, вы представите меня тому, кто выслушает меня?

— И позволить вам вторгнуться в мою личную жизнь? Вряд ли.

— В вашу личную жизнь? Я не предполагала строить свою программу вокруг вас.

Он смерил ее презрительным взглядом.

— Вам пора возвращаться к вашей телевизионной команде, мисс Чэпмен.

— Вы просите меня уйти?

— Уже темнеет, и вы можете заблудиться.

— Не беспокойтесь, я уйду. Как только закончу здесь свои дела.

— Вы их уже закончили.

— Почему вам так не нравится мое пребывание здесь? Я вам совершенно не мешаю!

— Люди обладают правом собственности на территорию.

— А это что, все ваше? — Зоэ обвела рукой окрестности.

— Считайте как хотите. Я не обязан перед вами отчитываться.

— Правильно, — сказала Зоэ. — Я и не предполагала, что здесь, в горах, есть чьи-то частные владения. Я имею такое же право находиться здесь, как и вы. К вашему сведению, еще ни один гость моей программы не жаловался на меня. И даю вам честное слово, — продолжала она, — в моей программе не будет никакого вторжения в вашу личную жизнь…

Его короткий смешок уколол ее. Она вспыхнула.

— Вы действительно в это верите?

— Да, безусловно.

— Значит, вы фантазерка.

— Возможно, если вы соизволите мне объяснить.

— Вы все равно меня не убедите.

А Зоэ возлагала такие надежды на этот проект! До сих пор она не терпела неудач. Ни разу. И не собиралась сдаваться.

— Напиток все еще действует на вас?

Ему не терпится отделаться от нее, поняла Зоэ.

— Нет.

Он отвернулся. Вероятно, с точки зрения Рико, их дискуссия подошла к концу. Ему не было никакого дела до ее программы.

— Мы еще не закончили разговор, — крикнула Зоэ ему в спину.

— Я закончил.

— Поверьте, я не представляю никакой угрозы ни для вас лично, ни для ваших друзей. Я только пытаюсь….

— Узнать побольше о фламенко?

— Совершенно верно.

Когда их взгляды встретились, Зоэ внутренне содрогнулась. Рико относился к тому типу мужчин, которых она поклялась избегать.

— Уже темнеет. — Зоэ взглянула на небо. — Возможно, вы правы. Сейчас не время…

И тут кто-то опытной рукой взял аккорд на гитаре. Нежный звук был едва различим. Его заглушали смех и болтовня, но это было то, ради чего она сюда пришла. Все смолкли и повернулись к небольшому деревянному помосту.

— Раз уж вы здесь, можете посмотреть на выступление.

Приглашение Рико не отличалось галантностью, но Зоэ решила его принять.

Он проложил ей путь сквозь толпу, и она вышла следом за ним к помосту. Теперь ей был виден человек с гитарой. Он сидел на стуле в углу сцены, сосредоточенно наклонив голову и ласково, словно любовницу, обнимая гитару. От толпы отделилась немолодая женщина и направилась к нему. Она тяжело, по-стариковски, поднялась по крутым деревянным ступеням на сцену, и тут Зоэ стала свидетельницей ее невероятного преображения.

Бросив на зрителей высокомерный взгляд, женщина приподняла одной рукой край своей длинной черной юбки и, простирая другую к небу, с силой топнула ногой.

Неистовая энергия разлилась вокруг, когда женщина начала свой танец. Зоэ не знала, что Рико наблюдает за ней. Для нее не существовало ничего, кроме танца.

— Вы почувствовали это? — прошептал он ей на ухо, когда женщина закончила свой танец, а толпа впала в неистовство.

— Что именно? — спросила Зоэ, придвигаясь к нему, чтобы он мог ее расслышать.

— Дуэнде.

— Дуэнде, — попробовала она произнести сама. Это слово пугало ее не меньше, чем Рико Кортис. И в том, и в другом было нечто первобытное и опасное.

— Вы хотели увидеть настоящее фламенко, — сказал Рико. — Ну, так это и есть настоящее фламенко. Необузданное, страстное искусство. Вы готовы воспринять это, Зоэ Чэпмен?

Ей послышалось сомнение в его голосе.

— Я искренне благодарна за то, что имею возможность увидеть фламенко во всей его красе.

— Фламенко не видят, фламенко чувствуют.

— Теперь я знаю это. — Он видел в ней туристку, ищущую сенсацию. Но она была далеко не туристка. И далеко не та, прежняя Зоэ Чэпмен. Прежняя без всякого сопротивления отступилась бы, но сейчас она не могла отступить. И в Испанию приехала не для того, чтобы ее оскорбляли. Она приехала, чтобы сделать программу, хорошую программу. И Рико Кортис не сможет ей помешать. — Вы не могли бы объяснить мне это слово: дуэнде?

— Вы поймете его, когда почувствуете.

— Что-то вроде… жжения?

— Что-то вроде оргазма.

Зоэ опешила.

— Вы имеете в виду эмоциональный оргазм?

К счастью, ей удается сохранять хладнокровие под градом его выпадов.

— Совершенно верно.

Восхищение мелькнуло в его глазах.

Зоэ почувствовала, что ее охватывает возбуждение. Возможно, всему виной была некая наэлектризованность, воцарившаяся в атмосфере после того, как танцовщица закончила свой танец. Вибрации от фламенко, кажется, смешались с мужской энергетикой Рико. Зоэ испытывала состояние, как никогда близкое к дуэнде. Она покосилась на Рико. Его взгляд был мрачным и смущенным. Она задрожала, словно пронзенная электрическим током.