Книга Бесстыжий - Ellen Fallen

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты, когда он подвёл меня.

– Вы – девочки – такие не постоянные… – он смеётся. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котёнок, и это тоже оказалась девочка. Я всегда в меньшинстве.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве, жаль что пришлось её отдать – я тянусь к нему и целую в щеку, мне придётся учиться по новой строить отношения с моим папой. – Леони показывала мне её не раз.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она её не откормила, – папа бьёт себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле, и двери поднимаются. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.

– Боже, как я скучала по тебе, радость моя! Думала, что сойду с ума от ожидания. Дай-ка я на тебя посмотрю, – она слегка отодвигается на расстоянии вытянутых рук, рассматривает меня с ног до головы. – Будто вечность тебя не видела. Ты очень изменилась, перекрасила волосы, тебе очень идёт – в глазах мачехи стоят слезы.

В такие моменты я чувствую себя ужасно, ведь по некоторым причинам должна была покинуть это место в надежде, что именно там я окончу школу и поступлю в колледж. Лишь для того, чтобы не встречаться с братьями Кинг. Дёрнул меня чёрт связаться с этой дурацкой троицей!

Я прохожу в дом, который был моим родительским гнездом с самого рождения, сажусь на первый попавшийся стул и жду, когда меня начнут воспитывать. Папа о чем-то шепчется с Леони, затем берет мой чемодан и относит в комнату, принадлежащую мне. Я смотрю, как моя мачеха заламывает руки, все ещё наблюдает за папой, удаляющимся по коридору. Такая озадаченность на её лице ничего хорошего не предвещает. Насколько помню, им всегда было проще начать с самого сложного, а уж потом меня пожалеть. Я слегка наклоняюсь вперёд, кладу подбородок на руки, вытянутые на столе. Поворачиваю голову в сторону и закрываю глаза. Сейчас бы немного поспать, а уж потом выслушивать о том, что я вообще затеяла. Леони ставит передо мной стакан яблочного сока и домашние вафли, нежно прикасается к моим пальцам.

– Нам надо поговорить, – она закатывает глаза, когда мимо кухни проходит папа и любопытно заглядывает.

– Ты уже сказала? – он становится в дверном проёме и руками опирается о косяк.

– Роберт, девочка только приехала. Она может хотя бы поесть? – Леони возмущённо поворачивается к нему и хлопает полотенцем по ладони.

– Что за проблема? – я отпиваю сок и надкусываю краешек тёплой вафли.

– Уиллоу… – мачеха умоляюще смотрит на отца, он приподнимает брови и трёт ладонью шею. – Тут, в общем…

– Я решил, что ты возвращаешься в свою школу, – я шокировано смотрю на моего отца. – И это не обсуждается.

– Нет, ты же говорил, что я могу ходить в другую школу. Пап, это выпускной класс, – я соскакиваю со своего места и ищу помощи у Леони. – Ты же знаешь, что они не простят…, достанут.

– Произошедшее в тот раз больше не повторится. Знает об этом только несколько приближенных людей. Другие никогда не узнают почему ты решила уехать. И я об этом позаботился, – отец еле сдерживает себя, чтобы не закричать, он не знает про ещё одного человека, который принял на себя долю ответственности, когда я сделала ужасный поступок. – То, что вы устроили в тот год, никому не прибавило очков. Хватит, Леони, – твёрдо произносит он, когда моя мачеха хочет меня защитить. – Я не стану это обсуждать.

– Они меня сожрут после того, что я сделала, – шепчу я и сажусь на стул.

– Не сходи с ума, они не сделают тебе плохо. Тогда и, правда, не очень хорошо получилось, – Леони присаживается передо мной в момент, когда папа выходит из кухни, как бы сообщая о своей решимости. Она берет за ладони. – Поступок был ужасный, но он вынужденный. Ты практически устроила войну между братьями, они накинулись на тебя, защищаясь. Что до отца, ему тоже сложно далось это решение. Мы все были очень расстроены. Ведь… – она отводит глаза в сторону, – я не очень поняла твои мотивы по отношению к мальчикам, но сейчас вы стали старше на год. Поэтому пора забыть прошлые обиды. Ваша влюблённость, окружённая тайнами с четырёх сторон – все это временно. Ты поступила, верно.

Не думаю, что мальчики Кинг простили меня за все. Сейчас я чувствую себя последней трусихой, но возвращаться в этот ад я не хочу по многим причинам. А то, что мы теперь скрываем, однажды станет явным.

– Даже если они и выросли, память все ещё присутствует. Если только они не вышибли её из себя, пока надирали друг другу задницы, – отворачиваюсь к окну, рассматриваю, как соседские дети играют в мяч прямо посреди дороги.

– Они дрались из-за тебя. Были влюблены до сумасшествия, а ты морочила им голову. Я все ещё не могу понять, зачем? – в её голосе нет ноток обвинения, как и прежде. – Ты можешь мне сказать причину, почему ты поступила с ними подобным образом? – я оглядываюсь, кривлю губы. – Зря, может я помогла бы тебе разобраться во всем.

Я просто выхожу из кухни и закрываюсь в своей спальне. Все осталось на своих местах, только мой забитый до отказа чемодан и несколько сумок меняют пейзаж этого помещения. Ложусь на свою кровать, раскинув руки в стороны, упираюсь взглядом в потолок. Что я должна теперь делать? Папа не станет слушать мои отговорки, они все помнят, чем закончились мои выкрутасы. Сейчас я ни за что не поступила бы подобным образом. Но в тот момент, то, как повёл себя Хантер, вызвало во мне эту бурю эмоций. Я действовала в гневе, и пусть это не является оправданием, иначе я не хотела и не могла поступить. Родители проглотили моё тупое выступление, но ничего не забыли.

Таскалуса маленький город, с небольшой численностью населения, где все знакомы с каждым поколением того или иного семейства. Стоит сказать любую фамилию и сразу проследить линию до родственников, живших во времена Гражданской войны. Что говорить о приезжих, коими являемся мы? Все, что я сейчас хочу, это окончить школу и забыть все, как страшный сон. Тем более мальчиков Кинг.

Подхожу к окну и вижу, как моя подруга детства Винни выносит огромный пакет с мусором и запихивает в ёмкость. Дёргаю нежную тюль, открываю окно и высовываюсь наполовину.

– Винни! – кричу я с широкой улыбкой на лице.

Она громко бьёт крышкой, вырвавшейся из рук, и смотрит на моё окно, расположенное на первом этаже. Красные крашеные волосы отливают медью в солнечном мареве. Она поднимает руку, прикрывает глаза от яркого солнца, я в ответ отчаянно размахиваю руками.

– Вот засранка, – кричит она, – ты вернулась, Чемберс! Дуй сюда, я разберусь с тобой!