Книга Наследник самозванца - Антон Рябиченко

– А жемчужина тогда зачем?

– Она как-то там мозги будущему магу готовит. Чистит и улучшает память. Что еще делает, я не знаю, так что не спрашивай.

Вот так радость, теперь эта магическая штуковина у меня в башке порядок наведет. И кем я тогда стану? Ладно, все равно ничего сейчас не поделаешь, поживем – посмотрим.

– А какие еще эссенции есть?

– Есть еще одна – эссенция здоровья. – Старик усмехнулся. – Только ее заполучить у тебя шансов еще меньше. Она же все болезни лечит и так тело укрепляет, что порезы вмиг сами затягиваются, а переломы срастаются. Она, считай, вся для высших магов и аристократов предназначена, причем не таких самозванцев, как твой папаша, а настоящих.

– А она как выглядит?

– Красная и пахнет розами, ее же не безродные студиозы глотают, а богачи. – Старик снова потрогал мой лоб и удовлетворенно хмыкнул. – Ну что, все расспросил? – Он поднялся, не дожидаясь ответа. – Пойдем уже. Сдам тебя барону и пойду, пока тебя такого умного на костер не потащили. Тут к магии относятся нормально, но и о вселении демонов знают. Чуть что – изгоняют их огнем вместе с телом.

– Погоди, – придержал я его за руку, – скажешь барону, что говорить я не могу, что мне нужна неделя отдыха и усиленная кормежка.

– А бочку вина тебе не надо?

– Не надо, а будешь ерепениться, я в обморок при папаше шлепнусь.

– Валяй, он тебя такого хилого сразу и прикажет закопать, – равнодушно заявил старик, но глаза выдали его волнение.

– А тебя повесить, – напомнил я ему.

– Ладно, будь по-твоему, – процедил старик сквозь зубы. – Пойдем.

– А где сейчас мой отец?

– Дрыхнет после вчерашней попойки. Третий день со своими ратниками пьет, тебя поминает.

– И как его зовут?

– Ури Бешеный.

– Действительно бешеный?

– Хуже не бывает, – кивнул старик. – Причем с похмелья еще и безмозглый.

– Ладно, а меня как зовут?

– Айвери, но все кличут тебя Сморчком. Наверное, потому что из носа всегда течет.

– Какое приятное прозвище. А…

– Все, я больше ничего не знаю ни про тебя, ни про твою семейку, ни про ваш прекрасный замок. Пойдем!

– Помоги одеться, – кивнул я, с трудом поднимаясь с лавки.

Старик помог мне встать и надеть рваные штаны и дырявую рубаху. Одежда оставляла желать лучшего. Похоже, предыдущий владелец тела не имел никакого понятия о гигиене и носил одни и те же штаны годами, а до этого их носил его старший брат. Но деваться некуда, нужно идти знакомиться с отцом.

Спуск дался с трудом. Все-таки душа еще не очень прочно укрепилась в новом теле и время от времени порывалась вернуться в старое. Наверное, чувствовала, что жизнь тут будет не очень приятной. Моя комната располагалась на третьем этаже. Судя по всему, отцу на меня наплевать, так как комната оказалась очень маленькой и рядом со мной никто не жил. В коридорах и на винтовой лестнице не было никаких изысков. Каменные стены, каменный пол и изредка держатели с факелами на стенах.

Спустившись по лестнице, мы оказались в широком коридоре. Слева виднелся большой зал, из которого доносился многоголосый храп пары десятков троллей. А справа, судя по характерным запахам и звукам, была кухня.

– Пить хочу, – прошептал я. – Давай зайдем на кухню. Может, и выпивки для папаши раздобудем.

На кухне была суета. Огромный толстый повар в засаленном фартуке грязно-неизвестного цвета размахивал огромным половником и гонял двух поварят и кухарку.

– Я говорил, эля принеси, что ты мне вина притащил! Его светлость вино только по праздникам пьют! Хочешь, чтобы меня выпороли?

– Простите, мастер, эль закончился, его светлость с ратниками вчерась предпоследний бочонок выжрали, а последний разбили случайно. Его светлость весь так и вымок в эле, с ног до головы. Нету эля!

– А сегодня как раз праздник, – проскрипел Горм, – сынок барона поправился.

– Очухался! – немного разочарованно пробурчал повар себе под нос и угодливо добавил: – Что надо?

По всему было видно, что повар не очень-то рад моему выздоровлению, а поварята и вовсе попытались спрятаться за спину кухарки, которая нервно теребила передник. Ну и имидж у меня!

Я молча зачерпнул воды из большой бадьи и вдоволь напился, а затем забрал кувшин с вином у поваренка и, не говоря ни слова, пошел в обеденный зал.

– Эй, куда вино потащил? – запоздало очнулся повар.

– Отца будить пошел, – цыкнул на него колдун, – не мешай.

– А чего он молчит?

– Тебе бы камень на башку упал, ты бы тоже молчал. Заговорит через недельку.

Войдя в зал, я немного растерялся. Как же узнать своего папашу? Точно, поваренок сказал, что он в эле вымок. Вот и ориентир!

В зале было грязно, воняло мочой, блевотиной и прокисшим элем. Повсюду на полу валялись обглоданные кости и черепки разбитых глиняных кружек и тарелок. Часть дружинников спала на столах, часть под столами. Вчера была грандиозная гулянка.

Прямо как у нас в студенческом общежитии, подумал я. Веселые были деньки, слава богу, давно закончились. Разве что у нас почище было, по крайней мере, до тех пор пока в соседнюю комнату Санька не подселили. Ну и запаха у нас такого, конечно, не было. Мы же не средневековые варвары, а современные, к гигиене приученные. Впрочем, чего еще ожидать, если комендант этой общаги возглавляет дебош, а не борется с ним… О, вспомнил общежитие! Может, со временем еще что-то вспомню?

Я пробрался между тел к главному столу, расположенному на небольшом возвышении. Там в глиняной миске с какими-то клубнями храпел рыжебородый гигант в одежде, изрядно пованивающей элем. Подойдя вплотную, я осторожно потряс его за плечо.

Мне пришлось резко отскочить в сторону, так как гигант пришел в ярость и стал махать своими огромными кулачищами.

– Меня будить!!! Прибью!!!

Я дождался, когда гигант закончит упражнение «мельница» и посмотрит на меня своими красными от трехдневного запоя глазами. Как только его взгляд сфокусировался на мне, я наполнил вином первый попавшийся под руку кубок и протянул ему.

Рыжебородый дрожащими руками принял кубок и одним махом опорожнил его. Вытерев рот рукавом, он удовлетворенно рыгнул и на минуту прикрыл глаза. Я молча стоял рядом, ожидая, пока вино подействует и настроение алкоголика улучшится. Гигант обвел зал мутным взглядом и, обнаружив на столе большой кувшин, удовлетворенно крякнул. Развязав шнурок на своих штанах, он извлек внушительный инструмент и принялся наполнять кувшин прямо посреди зала. Закончив это, несомненно, приятное занятие, он расплылся в блаженной улыбке и сразу же пнул ногой кучу грязного тряпья на полу. К моему удивлению, куча зашевелилась, оказавшись тощим горбатым карликом.