Книга Люди сумрака - Кармаль Герцен

Кувшин выпал из моих ослабевших пальцев и с красивым звоном рассыпался на осколки, упав за пределы пушистого ковра. Одновременно с этим я вскрикнула. Что-то обожгло мне ногу — осколок, отлетев в сторону, пропорол голую кожу.

Справа от меня, в гостиной, разговоры сменились озадаченной тишиной. Мама подошла ко мне — почти подбежала. Склонилась надо мной и, взяв за плечи, развернула в сторону — так, чтобы ее спина загораживала мое лицо от взрослых. Я начала что-то быстро шептать про сидящего в кресле мужчину. Лицо мамы перекосила странная гримаса. Много позже, вызвав в памяти то мгновение, я поняла, что в тот момент она едва сдержалась, чтобы не влепить мне оплеуху. Удержало ее лишь близкое присутствие гостей.

— Заткнись, — процедила мама сквозь сцепленные зубы.

Я и впрямь замолчала, удивленно и обиженно глядя на нее. Не знаю даже, чего было больше — обиды или удивления, ведь прежде мама никогда так грубо со мной не говорила.

— Им я скажу, что ты запнулась об ковер, выронила кувшин и поранилась. Но запомни: никому и никогда не говори о том, что ты видишь! — прочеканила она, словно надеясь вбить эти слова в мое сознание.

И урок я усвоила. Я научилась держать себя в руках при виде странных серых призраков — не кричать и не ронять посторонних предметов. Не сразу, но я начала воспринимать их как пугающую, но неотъемлемую часть своей жизни.

Но когда мама спрашивала меня, видела ли я кого-то, я говорила правду — ведь это моя мама, я не могла ей лгать. Как оказалось, лучше бы солгала.

ГЛАВА 2

Настоящее

Утро выдалось на редкость паршивое. Моросил противный дождь, небо затянуло тучами. Серое, мрачное, оно как нельзя лучше передавало мое настроение.

Я снова не выспалась — что неудивительно, если учесть, что последние несколько месяцев я не высыпалась совсем. Начавшийся год назад затяжной кошмар и не думал заканчиваться.

Звонок шефа, находящегося за сотни миль от родного города — с удовольствием бы последовала его примеру, — и «приятные» новости, брошенные мне мимоходом: «У тебя новое дело. — И почти тут же: — Кстати, познакомишься с новым напарником. Введи его в курс дела, познакомь с отделом, ну… ты знаешь».

Отлично. Просто прекрасно.

Я проскользнула под ленту, и тут же заметила его. Сразу видно — чужак. Нордический блондин, облаченный в белое пальто, которое смотрелось невероятно неуместно посреди осенней слякоти и разлитой на мощеной тропинке крови. Четко очерченные скулы и пронзительно-голубые глаза — две льдинки, тонкий нос — лицо, не лишенное мужского изящества, но взгляд… С обладателем такого пристального, холодного взгляда шутки плохи…

Ну что ж, посоревнуемся, кто из нас опаснее?

Молодая стажерка — длинноногая и немного неуклюжая Карли — засмотрелась на моего «нового напарника» так, что едва не споткнулась о торчащий посреди парка камень. Я уберегла беднягу от позора, вовремя придержав за локоть, чем заслужила ее благодарный взгляд.

Я не разделяла интереса Карли — и восхищения, промелькнувшего в бледно-серых глазах… За внешностью нордического красавца в белом пальто я видела его истинную сущность — само олицетворение тьмы. Выжигатель. Бывший, что, впрочем, никак не влияло на мое к нему отношение.

Так что же заставило Выжигателя оставить орден и примкнуть к рядам полицейских? Пока это тайна за семью печатями, которую мне не смог открыть даже шеф, но… не в моих правилах оставлять вопросы без ответов.

Я поприветствовала «нового напарника» сдержанным кивком.

— Кармаль Лунеза.

— Феликс Флетчер.

Он протянул мне руку, но я предпочла оставить его жест без внимания — сделала вид, что не заметила. Просто не смогла себя пересилить. Трудно забыть, что стоящий передо мной когда-то был Выжигателем.

— Убитую звали Эмили Роуз Монаган, — сообщил мне Флетчер. Несмотря на раннее утро, дождь и пронизывающий ветер, выглядел он бодрым и выспавшимся. В этот миг я его ненавидела.

Осторожно ступая по влажной траве, я подошла ближе. Присела рядом с распростертым телом. Женщина лет тридцати пяти, светловолосая. Не красавица, но ухоженная: аккуратный маникюр на длинных ногтях, неброский, но умелый макияж. Белый костюм с юбкой-миди залит кровью, из сместившегося декольте блузки выглядывает край ажурного бюстгальтера, явно дорогого.

— Я ее помню, — задумчиво сказала я, вглядываясь в глаза жертвы, словно надеясь увидеть там облик убийцы. — Местная знаменитость.

— Певица? — предположил Флетчер.

Я мотнула головой.

— Писательница. После нескольких лет в инвалидном кресле сумела встать на ноги. Написала об этом книгу.

— Магия? — заинтересованно осведомился детектив.

Я смерила его неприязненным взглядом.

— А тебе не кажется, что далеко не все в этой жизни, что кажется невероятным, может объясняться чем-то другим, кроме как магией? Чудеса медицины, волей и силой духа…

— Милый у тебя характер, — усмехнулся Флетчер. — Мы знакомы не больше пяти минут, а ты уже успела выпустить коготки. Неудивительно, что место твоего напарника пустует.

— Ханга повысили и перевели в другой город, — раздраженно бросила я. Поморщилась — прозвучало как оправдание.

Я знала подобный тип людей, и среди детективов таких мне попалось немало — тех, кто по-своему одержим в стремлении отыскать следы магии в любом странном и непонятном деле. Наверное, каждый из них мечтал однажды поймать настоящего одержимого и сдать его в руки Выжигателей, чтобы потом рассказывать своим детям, как боролся с истинным — сатанинским — злом. С такими людьми я всегда держалась максимально отстраненно, делая все возможное, чтобы наши отношения не выходили за определенные рамки.

Но ситуация с Флетчером осложнялась тем, что он сам когда-то ставил клейма на грудь «детей Сатаны».

— Удар нанесли спереди, но жертва не сопротивлялась. Либо сработал эффект неожиданности, либо…

— … она хорошо знала убийцу, — закончила я за Феликса.

Я хотела было подняться, но мое внимание привлекла любопытная деталь. Рукав белого пиджака жертвы задрался, обнажив застарелые рубцы. Я закатала его повыше. Старые шрамы шли параллельно от запястья до самого локтя — ровные, белесые, тонкие. Задрав второй рукав, я обнаружила там ту же картину.

Флетчер тихо присвистнул, заглядывая мне через плечо.

— Она резалась? Никогда бы не подумал.

— Это было давно. Возможно, когда она была в кресле. Многих, знаешь ли, подобное выбивает из колеи, — пробормотала я. Хотя и для меня увиденное оказалось полной неожиданностью — образ Эмили Монаган никак не вязался у меня с попытками покончить с собой или же — что вероятнее — причинить себе боль.

Я поднялась и огляделась. Небольшой парк, в котором нередко встретишь бегунов, любителей прогуляться перед сном или выгульщиков собак. Я и сама часто бывала здесь, когда снимала квартиру неподалеку. Район тихий и безопасный, за парком — выстроившиеся в ряд коттеджи.