Книга Крысолов - Александр Горский

Прощальный вечер вышел скомканным. Детям передалось подавленное настроение матери, и, несмотря на любимые всей семьей роллы, ели без особого аппетита. Немного потыкав палочками в куски риса с рыбой и сделав пару глотков белого вина, Марина поцеловала детей и ушла в спальню. Макс еще немного поболтал с мальчишками, еще раз клятвенно пообещал приезжать как можно чаще, а на весенние каникулы забрать их на неделю в столицу. Ох уж эти обещания! Как часто мы искренне от всего сердца обещаем то, чего выполнить не сможем, а порою даже не попытаемся. Позже мы непременно найдем убедительное объяснение невыполнению своих обещаний и так же будем искренне в них верить, так же искренне обижаться, если кто-то нас заподозрит в лицемерии. Но все это будет потом.

Войдя в спальню и прикрыв за собой дверь, Максим несколько мгновений стоял неподвижно, привыкая к темноте. Прикроватные ночники были погашены, еле слышно было равномерное дыхание жены. Марина либо уже спала, либо притворялась. Макс постарался забраться под одеяло как можно тише и еще долго лежал с открытыми глазами, глядя в темноту. Прощального секса у них не было, как в принципе не было уже долгое время до этой ночи. Через несколько часов Подгорный проснулся, ткнулся губами в плечо спящей жены и вышел из спальни. Макс не стал включать телевизор и пил кофе в тишине. Возможно, поэтому он услышал тихие, крадущиеся шаги. По лестнице, босая, спускалась Марина. Макс поставил чашку на стол и встал навстречу жене. Она замерла, глядя на него сверху вниз, словно не в силах преодолеть последние пару ступеней.

Подгорный подошел к жене и обнял ее, уткнувшись лицом ей в грудь. Марина молча гладила его по голове, он чувствовал тепло ее рук, чувствовал, что не хочет расставаться с ней даже на день.

— Все будет хорошо, Маринка, — он обнял жену, приподнял, а затем поставил на пол, так что теперь уже она уткнулась носом ему в грудь, — все будет хорошо.

Он наклонился и поцеловал жену. Ее губы, чуть помедлив, открылись во встречном поцелуе.

Так они стояли, не в силах оторваться друг от друга, пока Марина наконец не оттолкнула его.

— Езжай, — она улыбнулась, — езжай скорее, пока я не передумала.

В автомобильных колонках одна песня сменяла другую, затем им на смену приходила реклама, потом опять кто-то пел. Макс уже не подпевал, сделал радио тише. За первый день он старался покрыть максимальное расстояние с тем, чтобы завтра прибыть в столицу по возможности засветло. Короткие остановки он делал лишь для того, чтобы заправиться да немного перекусить. Уже совсем стемнело, когда Подгорный начал присматривать место для ночлега.

Электронный дисплей показывал, что за день он преодолел уже тысячу двести километров. Как назло, на трассе не было ни малейшего намека на место для комфортной ночевки. Киров с его многочисленными автостоянками и мотелями уже остался далеко позади. В конце концов, уже совершенно без сил, на объездной Шарьи он свернул к слабо освещенному зданию с надписью «Кафе. Гостиница». После шестнадцати часов, проведенных почти непрерывно за рулем, Макса слегка покачивало. В кафе Подгорный взял оказавшийся на удивление вкусным плов и бутылку местного светлого пива. Пиво кислило, Макс не выпил и половины. Здесь же, от барменши он получил и ключи от номера. Единственный люкс был занят, но была свободна комната с двумя раздельными кроватями. Макс заплатил за двоих, чтобы ночевать в комнате одному. Как только он вошел в номер и сел на кровать, почувствовал, что силы окончательно его покинули. С трудом раздевшись, Подгорный укутался с головой тонким одеялом и через несколько минут уже крепко спал.

Следующий день поначалу был копией предыдущего. Ранний подъем, недопитый кофе, чем-то напомнивший вечернее пиво, пустая, темная трасса. Ближе к обеду стало ощущаться приближение к столице. Машин на дороге стало больше, больше стало и камер наблюдения. Ранние январские сумерки уже обволакивали окрестности, когда черный «гелендваген» наконец пересек окружную и неторопливо покатил в городском потоке, и окончательно стемнело, когда Макс добрался до дома. Квартира, оставшаяся ему от покойного отца, сенатора от Среднегорской области, располагалась в одном из уже не новых, но добротных жилых комплексов, построенных в западной части столицы.

Душ, бутылка купленного в мини-маркете на первом этаже пива. Приятная мягкость широкой кровати. Сон, сон, сон…

Панорамный вид на вечерний мегаполис с высоты шестнадцатого этажа Смоленского пассажа мог заставить полюбить столицу даже тех, кто испытывал к ней искреннюю неприязнь. Бесконечная огненная река Садового кольца беззвучно несла свои светящиеся в темноте ксеноновые и светодиодные волны одновременно в обе стороны навстречу друг другу. Совсем рядом, на другом берегу этой волшебной реки величественно возвышался сказочный замок Министерства иностранных дел. Тут и там темноту неба рассекали отблески золоченых куполов многочисленных церквей, а где-то совсем далеко багряно светились маленькие кремлевские звездочки.

Наташа молча смотрела на Макса и загадочно улыбалась. К чему относилась ее улыбка, Подгорный мог только догадываться, а пока он чувствовал, что против своей воли тоже глупо улыбается ей в ответ. Хотя сказать против своей воли — это было бы, наверно, неправильно. Макс хотел улыбаться этой сидевшей напротив него девушке, пристально смотрящей на него своими такими большими и такими зелеными глазами. Порой казалось, что в них проскальзывают маленькие искорки насмешки, но и против этого Подгорный не возражал. Когда Наташа наконец заговорила, Макс окончательно уверовал в то, что выглядит смешно.

— Максим, вы могли хотя бы притвориться интеллектуалом, ну, или галантным кавалером. Уж не знаю, что вам проще, — хихикнула Наташа, — или все так трудно? Девушку же надо развлекать, а вы молчите, как верблюд.

— Почему верблюд-то? — обиженно спросил Макс.

— Мне кажется, это подходящий пример, — снова хихикнула Наташа, — обычно верблюды молчат, во всяком случае, редко когда встретишь говорящего верблюда. Может, разве что у вас, в Среднегорске.

— У нас холодный город, боюсь, зиму верблюды не перенесут, — пробормотал смущенно Подгорный.

Наташа небрежно махнула в ответ рукой, словно отметая его возражения.

— Знаете, Максим, вы такие глупости говорите. Верблюды на самом деле очень хорошо переносят холода, даже лучше, чем лошади. — Наташа подцепила кусочек хурмы из салата и отправила его себе в рот.

Подгорный неожиданно вспомнил свой последний разговор с губернатором Сергиевичем, когда тот поучал его в такой же снисходительной манере. «Похоже, мне и вправду пора за учебники садиться», — с досадой подумал Макс. Вслух же он произнес:

— Вот уж не знал, что жители столицы так хорошо в верблюдах разбираются.

— Знаете, Максим, когда живешь в таком странном городе, как этот, тебя всегда такой зверинец окружает, что в ком угодно разбираться начнешь. Порой думаешь, что с человеком знакомишься, а это в итоге такая скотина оказывается. Ой, — притворно смутилась Наташа, — это я вовсе не про вас сказала. Ну, я так думаю… Я надеюсь…