Книга Спасти диплом, угнать дракона - Надежда Мамаева

— Куплю тебе билет на финальный турнир в первый ряд, — тут же жизнерадостно откликнулась Алекс.

— Угу. Уже бегу, падаю, спотыкаюсь и еще раз бегу встречать твоего альва! — Мой тон был столь же оптимистичен, как надгробная плита.

— Нари, ну чего тебе стоит? — пошла подруга на второй заход.

— Всего. И еще чуть-чуть, — не стала мелочиться я.

— Слушай, ты мне подруга или пестик от ступки?

— Пестик, — тут же согласилась я, малодушно понадеявшись, что Алекс после этого медленно, без резких движений уйдет подальше в туман и никто не пострадает.

— Если ты сходишь, я буду с тобой отрабатывать в оранжерее, — поклялась та.

«С козырей пошла», — мрачно подумала я и… согласилась. Идти одной в оранжерею отрабатывать неуд по магическим реликтам дико не хотелось. И дело не в том, что там нужно было пересаживать мандрагору, которая так и норовила цапнуть за палец. С орущими корешками я бы справилась. А вот со смотрителем оранжереи эйром Гарбо… Престарелый сластолюбец таки норовил подсесть к молоденькой адептке и положить свою руку ей на коленку. Или ущипнуть за то место, откуда у оборотней хвост растет. А жаловаться на такого… Пробовали. Но против дяди ректора жалобы — как против дракона ковшик с водой. Абсолютно бесполезны.

Дочерей из правящих домов, которые тоже нет-нет да и попадали на отработку в оранжерею, эйр Гарбо отчего-то не «прищипывал». Видимо, в «пасынковании» благородные аристократки, как и королевские лилии, не нуждались.

В общем, на отработку в оранжерею я попадать в одиночку отнюдь не жаждала.

— Вот умеешь ты убеждать, Алекс, у тебя прямо талант дипломата, — выдохнула я. — Когда надо встречать твоего подселенца и где?

— Спасибо, Нари, — радостно завопила подруга так, что в ушах зазвенело. И, не удержавшись, поддразнила: — А в оранжерею я и так с тобой пошла бы, без всяких просьб.

— А я и так бы твоего альва встретила, без всяких «выгодных предложений», — парировала я столь же ехидно.

— Ну ты… Ты… — задохнулась от возмущения Алекс. — Да уж… Порою мне кажется, что я свою лучшую подругу совсем не знаю…

Лучшую? Да вообще единственную!

Алекс назвала адрес и время и тут же отключилась. А я… Я упала на подушки и, бездумно глядя в потолок, тихо произнесла:

— Тебе не кажется, Алекс, ты и вправду меня совсем не знаешь.

Рассвет еще кутался в рваные дождевые тучи, когда я покинула дом, в котором все спали. На втором этаже похрапывал дядюшка Моррис. Неугомонные рыжие кузены-близнецы дремали на чердаке. Кузина наверняка только недавно легла в постель и сейчас старалась совершить невозможное: выспаться и не опоздать на свою демонстрацию, которая начиналась в девять утра. Матеуш — вечный повеса и дядин дальний родственник — скорее всего и вовсе не пришел ночевать.

Потому я, стараясь не шуметь, спустилась с лестницы, глянула на разбросанные вещи и усмехнулась. Дядюшка был из тех людей, которые во всем любили порядок. Несколько своеобразный, но порядок. Например, эйр Моррис всегда ставил чашку на чайный след от предыдущей чашки. Чаще всего в нашем семействе слово «убраться» было синонимом слова «исчезнуть», а не «подмести пол и протереть пыль». Потому что именно в легком бардаке дядюшке, натуре творческой, с тонкой душевной организацией, было комфортнее всего созидать.

Хотя результаты того созидания… Неподготовленный зритель с шатким здоровьем, глядя на дядюшкины скульптуры, имел все шансы стать обладателем шикарного сердечного приступа. Но это мелочи, как утверждал дядюшка, ведь главное — приобщиться к прекрасному. А здоровье… Так лекари на что? Ну, на крайний случай — некроманты.

С его точкой зрения, что удивительно, соглашались. Особенно посетители его выставок, когда лично сталкивались с творцом шедевров. Хотя, может, причиной единства мнений зрителей и автора были габариты дядюшки. Могучему телу эйра Морриса позавидовали бы и борцы-тяжеловесы.

Но сейчас глава семейства Россов спал. А я, тихонько притворив дверь, выбежала на улицу. До портовой площади было неблизко. В такую рань общественные вагончики, движимые элементалями по монорельсу, еще не ходили, а ловить попутный магомобиль… Ну уж дудки. Этот альв не стоил того, чтобы тратить на него целых два форинта.

Поэтому я поправила сумку и припустила по улице. Миновала квартал Кристаллов, где царствовали журналисты и маги-искусники. Промчалась через район Голубой Ягоды, в котором находились библиотеки и парки. Скользнула взглядом по набережной. Там, с другой стороны реки, была улица Сиреневых Окон, а за ней — район Смогов, плавно перетекавший в провинциальный городок Зейн, что вплотную прилепился к столице.

Солнце уже купало первые лучи в неспешных водах Кейши, когда я, запыхавшаяся, влетела на площадь. Несмотря на ранний час, здесь было людно, орочно, цвергно и чуть-чуть вервольфно. Еще бы. Причаливали два небесных корабля. Сначала один ударил якорями о неровный, состоявший из выбоин и зубьев швартовый вал. Брусчатка под моими ногами дрогнула. Через пару минут грохнули якоря другого, вновь заставив задрожать мостовую. А потом раздался скрежет: железное брюхо опускающегося судна чуть задело боковое крыло уже приземлившегося.

Воздушные элементали, что вращали винты и надували паруса, убавили пыл, а затем и вовсе стихли, словно растворившись в легком утреннем ветерке, что гулял по площади.

Едва по трапу начали сходить пассажиры, я завертела головой, силясь разглядеть в толпе альва. Тщетно. Прибывшие гости столицы стаей рыбешек плыли мимо меня. Я с сомнением покосилась на листок с именем, которым размахивала. Может, имя написано неверно? Ну… С учетом того, что из всего языка альвов я знала только их алфавит и пару ругательств (благодаря приятелю-адепту с факультета высокой словесности весьма витиеватых!), это было вполне вероятно.

Время шло, толпа прибывших редела, и я начала волноваться. Неужели упустила? Повертела головой и увидела невдалеке скамейку для ожидающих. На мою удачу, та была пустой. Недолго думая я сняла туфли и белкой взлетела по подлокотнику на спинку, оказавшись выше толпы. Балансируя на выгнутом чугунном краю, который был не толще моего мизинца, я и увидела альва.

Высокий, уверенный в себе и каждом своем шаге, он… впечатлял. И напрочь не соответствовал тому образу, который я выстроила у себя в голове.

Моему воображаемому альву я уже приклеила ярлык «мальчик, где твоя юбочка». Не знаю почему. Может, потому что их раса казалась мне изнеженной, привыкшей опираться на ум, а не на силу, предпочитавшей дипломатические интриги открытому и однозначному ответу.

Глядя же на этого конкретного альва, как-то сразу вспоминалось, что он далекий потомок искусных кузнецов и воинов. И что в давние времена его раса стала заслоном между песчаными демонами и людьми. Ведь именно остроухие победили орду, которая оставляла после себя лишь тлен и пепел.

Бронзовая кожа, широкие плечи, поджарое, словно созданное из мышц и сухожилий тело, которое не могла скрыть льняная рубашка, — на миг показалось, что передо мной ожившая статуя легионера, отлитая из металла. Только меча-акинака да шлема не хватало. Нетипичный альв. Совсем. Единственное, что соответствовало классическому образу, — острые уши, унизанные колечками.