Книга Судьбе вопреки - Мишель Кондер

– Это и не имеет значения, – отмахнулся Дэй. – Я попрошу Нину пересмотреть мой график. – Он нахмурился. – Мы выезжаем в…

Его мать покачала головой.

– Я обещала Тэмми, что приеду к ней сегодня в Саутгемптон, и уже не могу отменить встречу. Почему бы нам не встретиться в особняке Ротмейеров завтра около полудня?

– Ну, если ты этого хочешь. – Он сел за стол. – Я попрошу Марка отвезти тебя в Саутгемптон. Он останется там на ночь и завтра отвезет тебя в поместье Ротмейеров.

– Спасибо, Дэй. О таком сыне, как ты, можно только мечтать.

Она поднялась и обняла Дэя.

– Помни, что я на все готов ради тебя.

– Да, я знаю.

Почувствовав грусть в ее голосе, Дэй решил, что она думала о его отце. О той безумной жизни, которую они вели, пока он не умер. Дэю тогда было всего пятнадцать.

Конечно, его отца можно было бы назвать легкомысленным фантазером, который всю жизнь провел в погоне за мечтами, но Дэй склонялся к мысли о том, что отец был всего лишь мошенником, слабым и никчемным человеком. Единственное, чему отец научил Дэя, – это безошибочно отличать проходимца от порядочного человека.

Это умение пригодилось ему в будущем и помогло заработать такие деньги, о которых он раньше не мог и мечтать. А он о многом мечтал, живя в бедном квартале захолустного американского городка.

Дэй не привык подчиняться чьим-то правилам, жил своим умом и мало кому доверял. В восемнадцать лет он узнал об аристократическом происхождении своей матери и еще сильнее возненавидел семью, которая отвергла ее, вынудив надрываться на трех работах, чтобы свести концы с концами. Он не хотел встречаться с этими людьми и до сих пор не изменил своего решения.

Но он непременно встретится с ними, и не завтра, когда его мать приедет на ланч, а сегодня днем.

Если Бенсон Грэйнджер решил, что может хитростью втереться в доверие его матери, ему не поздоровится.

Не беда, что в его планы не входила поездка в Корнуолл, зато у него появилась возможность испробовать на дороге свою новую игрушку.

Жители деревни Ротмейер утверждали, что это лето – лучшее за последние тридцать лет. Приятные, теплые дни и светлые ночи с легким прохладным ветерком.

А в это время в особняке Ротмейеров, расположившемся в центре огромного поместья граничившего с деревней, Карли Эванс с трудом выбралась из бассейна.

– Тот, кто утверждал, что физические упражнения вызывают прилив радости и удовольствия, либо лгал, либо уже умер, – пробормотала она, обращаясь к пекинесу барона, который, словно грязный коврик, лежал в тени террасы и клацал зубами, пытаясь поймать пролетающих над ним насекомых.

Карли приехала в поместье Ротмейеров три недели назад. В свободное время она плавала в бассейне и выходила на пробежки, но по-прежнему чувствовала себя усталой и разбитой.

Работа личным врачом у пожилого барона Ротмейера стала для нее настоящей удачей. Через две недели барону предстоит серьезная операция, а пока Карли должна жить в его роскошном доме, наблюдая за состоянием своего пациента. А дом и поместье поражали своим великолепием.

Но скоро ей придется переехать. Впрочем, Карли не видела в этом ничего ужасного, потому что последний год, к великому ужасу своих родителей, вела образ жизни цыганки, переезжая с места на место.

При мысли об этом она скорчила гримасу и, перекинув через плечо свои длинные рыжие волосы, принялась выжимать из них воду. Еще совсем недавно Карли вела обычный образ жизни, работая в одной из лучших больниц Ливерпуля. Так было, пока однажды ее привычный мир не перевернулся с ног на голову.

Карли хорошенько вытерлась пушистым полотенцем, взяла телефон и устроилась в шезлонге у бассейна.

«Если ты не взглянешь смело в лицо своей проблеме, – сказал ей отец, – то постепенно начнешь делать из мухи слона». Проблема действительно была огромной, как слон, и, лишь когда она превратится в муху, Карли сможет подумать о возвращении домой. Карли обожала родной дом и родителей. И сестру. К горлу подкатил ком, ее снова захлестнули воспоминания о прошлом.

Карли проверила почту, в ней было два письма: одно от родителей, другое от старинной подруги из колледжа и из агентства «Странствующие ангелы», где она временно работала.

Открыв письмо из агентства, она прочитала, что они готовы предложить ей новую работу, когда она закончит дела в поместье.

Затем она перешла к письму от родителей. Они спрашивали, когда увидят ее и что она думает делать в будущем. Карли тяжело вздохнула.

Год назад ее красивая, добрая и общительная сестра умерла от редкой и агрессивной формы лейкемии. И как раз в это время Карли узнала, что ее невероятно успешный бойфренд изменял ей, вместо того чтобы поддержать в трудный момент.

Правда, она не просила Даниэла о помощи. Он был известным кардиологом и почти все свое время посвящал работе. Кроме того, Карли понимала, что в их отношениях не было настоящей теплоты и близости.

Он начал настойчиво ухаживать за ней, уважая ее как отличного специалиста, а она приняла эти ухаживания, потому что была польщена его вниманием. Потом заболела Лив, и все рухнуло. Дэниел не верил, что она так много времени проводит с сестрой, донимал ее подозрениями, обвинял в изменах.

И вдруг Карли узнала, что он сам ей изменял. Выяснилось, что все в больнице об этом знали, но никто ей ничего не сказал. Карли была раздавлена.

Почувствовав, что солнце начинает обжигать кожу, Карли подхватила с шезлонга шорты и обнаружила под ними изящный бархатный футляр, который, судя по всему, доставили сюда еще утром.

Девушка открыла футляр и замерла при виде роскошного рубинового колье, сверкавшего на голубой шелковой подкладке.

«В тон к твоим волосам», – было написано на карточке. Витиеватая подпись принадлежала внуку Бенсона, Бекетту Грэйнджеру.

Карли покачала головой, доставая колье из футляра. Ее волосы были огненно-рыжими, а не багряно-красными, как эти рубины.

Если он решил удивить ее дорогим украшением, то ему это не удалось. Карли была слишком практична, чтобы сходить с ума по роскошным драгоценностям, и все еще носила серьги-гвоздики с крохотными бриллиантами, которые родители подарили ей десять лет назад, к великому неудовольствию Лив.

Это колье явилось самым дорогим подарком из тех, что ей преподносили мужчины, а претендентов на ее руку и сердце было достаточно: пациенты, родственники пациентов, ее коллеги, теперь вот высокомерный внук Бенсона.

Однако, даже если бы ей не пришлось переживать трудный период после расставания с врачом, страдавшим комплексом Бога, Карли никогда бы не стала встречаться с Бекеттом. В этом мужчине было что-то неприятное. К тому же самомнение его было безграничным, когда Карли отказалась поужинать с ним, он едва не затопал ногами от злости.

Бенсон не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его болезни, и Бекетт решил, что Карли – дочь одного из высокопоставленных друзей его деда. Однако это не помешало ему как-то вечером зажать ее в углу после нескольких рюмок спиртного, выпитых за ужином.