Книга Страшная сказка о сером волке - Ольга Гусейнова

Мне повезло, просто невероятно повезло. Пока он распутывал ремень на своих штанах, я смогла, одурев от ужаса и подчинившись животному инстинкту, полоснуть его когтями по лицу и груди, а потом приложить поленом по темечку, чтобы не привлек внимание дружков своими воплями. Несясь домой, я не думала о том, что смертельно рискую быть разорванной диким зверьем, как и мама. Я до ужаса боялась Петруна, ощущения его липких губ на своей коже, шарящих по моему телу рук и дурного запаха плохо мытого мужского тела.

Оказавшись дома, я металась по двум комнатам нашего жилища, как безумная, гадая, что предпринять. Глубокие, кровавые следы на его лице и груди, что оставили мои когти, однозначно не нанесешь ногтями человека. Это выдаст меня как оборотницу. Могут сказать, что я безумный монстр, который напал на сына городского главы и его друзей. Сама напала… а может, и маму убила?..

Именно эти мысли заставили больше не раздумывать, а действовать. Я собрала вещи, достала из тайника накопленные мамой деньги, и ушла ночью в неизвестность. Сбежала!

То был долгий путь, наполненный болью из-за смерти мамы, одиночеством и диким страхом, что догонят, поймают и казнят. А еще множеством мыслей о том, как жить дальше.

«У меня есть профессия, устроиться знахарка сможет везде. Только внешность мешает. В любом месте я сразу привлеку внимание. Ни одна девушка не сможет защитить себя, если за ней не стоит мужчина. Сильный, способный постоять за себя и свою семью».

Мама была отличным целителем и опытным магом, но еще важнее — заботливой и ответственной матерью. Она научила меня очень многому за восемнадцать лет — эти знания и спасли меня. Утром, отыскав возле проселочной дороги небольшой пруд, я вспоминала, как создавать иллюзию. Как ее наложить и удерживать вне зависимости от настроения, событий или собственных действий.

План был прост: иллюзия, что станет моей второй внешностью, способна защитить от ненужного мужского внимания. Добавит необходимой солидности, ведь юной девушке вряд ли кто-то доверит свои заботы и проблемы. И грабители на дорогах редко нападают на стариков, которые пешком бредут неизвестно куда: что с таких возьмешь?!

И вскоре я своего добилась! Мою иллюзию, сотворенную на заклинании крови, никто не сможет распознать, а тем более развеять или заглянуть под нее. Ни светлый маг, ни темный.

В Мерунич — пограничный городок в дне пути до столицы нашего королевства, я входила, как пожилая женщина весьма страшной наружности. Найденная в лесу прочная палка послужила хорошей клюкой, чтобы отгонять проходимцев от моих вещей, и собак, чующих мою волчицу и огрызающихся на нее, по холке огревать, да и на мальчишек, дразнивших старой каргой, замахнуться с угрозой можно.

Идеальное прикрытие.

* * *

Вынырнув из воспоминаний, я вновь посмотрела в спину Петруну и мысленно усмехнулась. Хотя грех это для мага жизни — радоваться чужому проклятью, но я сейчас не чувствовала себя виноватой. Только сильный целитель смог бы увидеть, как насланное кем-то проклятье «сжирает» силу и здоровье молодого парня.

Видимо, сильно он кому-то насолил, ох, сильно!

Хотя, не удивительно, что Петруну проклятье «подарили»: по Северени ходило много слухов, что сын главы попортил достаточно девок, чтобы вызвать чужую ненависть.

Кряхтя, тщательно сохраняя образ старухи, я встала на ноги, отряхнула серое, непримечательное платье, расправила теплый плащ и медленно пошла прочь. Скоро от города отправится обоз по тракту, мне надо на него успеть, чтобы вернуться домой в Мерунич. Три года я боялась появиться в Северени, а сейчас шла с горькой радостью на душе. Я смогла навестить мать, заодно и злодея из прошлого увидела, узнала, что и он получил по заслугам. Хотя у каждого из нас есть свое проклятье, у меня — вторая сущность, которую я до сих пор не могу принять.

ГЛАВА 2

Утро. Такое ласковое, безветренное, воскресное утро. До десяти моих лет это было самое любимое время: мы с мамой ходили в церковь, часто толклись на местном городском рынке, слушая сплетни, покупая сладости и ароматные горячие пирожки. Частенько мне позволяли посмотреть представление кукольника или пообщаться с местной детворой.

Но все это было раньше, до того, как я стала проклятой.

Я тщательно почистила латунь нательного крестика, чтобы никто не усомнился, что он серебряный. Оделась в привычную одежду: аккуратное шерстяное синее платье, поверх него старая душегрейка, скрывающая девичьи аппетитные формы, а сверху еще одно платье, бесформенное, слегка подпоясанное плетеным ремнем, на котором часто висел небольшой ритуальный нож для сбора трав да ритуалов в исцелении страждущих.

В первые дни своего «перевоплощения», одеваясь подобным образом, я напоминала себе многослойную луковицу, но рассчитывать исключительно на иллюзию перестала быстро. Еще в самом начале бегства, на тракте, надо мной, «старой» женщиной, смилостивился один из торговцев и пригласил на телегу. Больше того, он сам подсадил меня на нее, и я видела его изумление, когда вместо оплывших жирком боков неказистой коренастой старушки под его руками оказался стройный девичий стан.

Я быстро учусь на своих ошибках и дважды их не повторяю. Пусть жарко под несколькими слоями одежды, но жар костей не ломит, в отличие от костра на площади для проклятой оборотницы.

Пока шла к церкви, встретила много знакомых лиц — за эти три года в Меруниче я влилась в городскую жизнь. Успела обрести широкий круг подопечных, что приходили за исцелением именно ко мне. Да, золотыми мне не платили, для богатых горожан имелся настоящий маг-целитель, но мелкие торговцы, да простой люд не чурался обращаться к старой знахарке, что поселилась на краю города.

Знакомый фасад здания, где, несмотря ни на что, я чувствовала себя хорошо. Запах ладана и воска мой нос волчицы ощутил заранее. Я поклонилась перед входом, чувствуя, как тело напрягается в преддверии неизбежной боли. Но это небольшая плата за возможность быть «как все». Жить в окружении людей. Не быть в одиночестве.

Я опустила руку в небольшую чашу у входа, где плескалась святая вода. Туда явно добавляли немного серебра, потому что мои пальцы знакомо обожгло, отчего на глазах выступили слезы. Но к этой боли я привыкла — не подав вида, шагнула дальше по проходу. Обожженные святой водой пальцы — плата за мою тайну, за покой и безопасность, что дарит этот город! Каждый входящий вслед за мной видит: я не иная. Я своя!

А ожоги можно быстро залечить магией, что я и делала каждый раз.

Прослушав службу, вышла на улицу и поковыляла к городской площади. Я соблюдала наш с мамой старый ритуал. Потолкаться среди народа, послушать сплетни и слухи, угоститься чем-нибудь вкусненьким и насладиться представлением. Это было мое время: когда не думаешь о плохом или необходимости выглядеть и действовать согласно образу, а лишь о себе и собственных впечатлениях. Время, чтобы почувствовать себя обычной, помечтать о несбыточном. Ведь мне всего двадцать один, сердце хочет так много, а разум твердит — невозможно, смирись с тем, что имеешь. Ведь просто жить — это уже так много.