Книга Гротеск - Нацуо Кирино

Японский отец знает неплохо, во всяком случае — разговорный. Одно время он любил мать. Помню, когда я была маленькой, он часто говорил: «Когда ваш папа приехал в Японию, ему сразу захотелось вернуться домой. Но вспыхнула молния, парализовала его, и он не смог уехать. Этой молнией была ваша мама».

Думаю, это правда. Вернее, когда-то было правдой. Родители кормили нас с сестрой выдуманными романтическими мечтами, словно сладкими конфетами. Мечты постепенно рассеивались, пока наконец не развеялись окончательно. В свое время я расскажу об этом.

Если говорить о матери, то сейчас я смотрю на нее совсем не такими глазами, как в детстве. Тогда я считала, что во всем мире нет никого красивее. Но, став взрослой, поняла, что внешность у нее была самая обыкновенная. Ничего особенного даже для японки. Большая голова, короткие ноги; лицо плоское, фигура так себе. Близко посаженные глаза, небольшой правильный нос, выдающиеся вперед зубы. Она была слабохарактерная и во всем подчинялась отцу.

Отец командовал ею как хотел. Стоило матери хоть в чем-то ему возразить, на нее обрушивался целый поток слов. Мать была простушка; по сути — прирожденная неудачница. Думаете, я сужу ее слишком строго? Мне это никогда не приходило в голову. Почему я так непримирима к матери? Давайте над этим подумаем.

А вот о сестре говорить мне совсем не хочется. У меня была сестра, на год младше. Ее звали Юрико. Юрико… даже не знаю, как сказать… одним словом, она была чудовище. Она была так красива, что даже страшно.

Кто-то засомневается: разве может красота быть чудовищной? В конце концов, красивой быть куда лучше, чем безобразной. Такова общепринятая точка зрения. Только вот бы те, кто ее придерживается, хоть раз взглянули на Юрико.

Люди, видевшие Юрико, сначала поражались этой красоте. Затем ее сверхидеальная внешность начинала утомлять, и в итоге от самого присутствия Юрико, со всем ее совершенством, становилось жутко. Если вы полагаете, что это неправда, в следующий раз я покажу вам ее фото. У меня с детства к ней такое чувство, хотя я ее старшая сестра. Думаю, вы со мной согласитесь.

Порой мне приходит в голову: не от того ли умерла мать, что родила чудовище — Юрико? У двух людей с обыкновенной внешностью появляется на свет немыслимая красавица. Это же ужас!

Есть японская пословица: коршун родил ястреба. Имеется в виду, что выдающийся ребенок может родиться и у самых обычных родителей. Однако Юрико не была ястребом, не имела мудрости и храбрости этой птицы. Довольно простая, не злая. У нее просто было дьявольски красивое лицо. И это уже само по себе наверняка страшно беспокоило мать — с ее-то заурядной азиатской внешностью. Конечно, и меня это раздражало.

Хорошо ли, плохо ли, но хватит одного взгляда, чтобы понять: во мне есть сколько-то азиатской крови. Быть может, поэтому людям нравится мое лицо. Его западный оттенок привлекает японцев, вызывает у них интерес, а иностранцы видят в нем восточный шарм. Или мне так кажется. Забавные существа люди. В лицах несовершенных, говорят они, чувствуется характер и человеческое обаяние. А лицо Юрико внушало страх. И в Японии, и за границей люди реагировали на него одинаково. Ребенком Юрико вечно выделялась из толпы, хотя мы были сестры, даже погодки. Удивительно, как могут передаваться гены. Случайно, без всякой системы. Или это была мутация? Наверное, поэтому, глядя на мужчин, я представляю, какими могли бы получиться мои собственные дети.

Возможно, вы уже знаете, что Юрико умерла два года назад. Ее убили. Полураздетое тело обнаружили в дешевой квартире в Синдзюку. Убийцу сразу не нашли. Отца это известие не слишком огорчило, он так и не приехал из своей Швейцарии. Стыдно сказать, но красавица Юрико выросла и покатилась под гору. Превратилась в дешевую шлюху.

Если вы думаете, что гибель Юрико стала потрясением для меня, то это не так. Ненавидела ли я ее убийцу? Нет. Как и отца, правда о случившемся меня совершенно не волновала. Юрико всю жизнь была чудовищем; для нее такой неестественный исход стал вполне естественным. Я же, напротив, человек совершенно обыкновенный. Сестра выбрала себе совсем иную дорогу.

Может показаться, я бессердечная. Но ведь я уже объяснила, что к чему. Юрико с детства была обречена быть не как все. Судьба может ярко улыбаться такой женщине, но у этой улыбки длинная и мрачная тень. Беда неизбежно должна была настичь.

Мою одноклассницу Кадзуэ Сато убили через год после смерти Юрико. С ней произошло то же самое. Кадзуэ нашли в какой-то квартире на первом этаже в Маруяма-тё, недалеко от Сибуя, в растерзанной одежде. Говорят, обеих обнаружили только где-то на десятый день. Страшно даже представить, в каком состоянии были тела.

Днем Кадзуэ работала в серьезной фирме, а по вечерам занималась проституцией. Поэтому слухи и разговоры вокруг этого происшествия не стихали несколько недель. Потрясло ли меня заявление полиции, что оба убийства мог совершить один и тот же преступник?

Скажу честно: происшедшее с Кадзуэ шокировало меня сильнее, чем смерть сестры. С Кадзуэ мы учились в одном классе. Обыкновенная девчонка, ничего особенного. Совсем не красавица и все же погибла так же, как Юрико. Просто не укладывалось в голове.

Вы можете сказать, что это я свела Кадзуэ с Юрико, именно с меня началось их знакомство. Из-за этого она и умерла. Может, тяготевший над Юрико злой рок как-то повлиял на жизнь Кадзуэ. Почему мне так кажется? Сама не знаю. Просто кажется, и все.

О Кадзуэ я знаю не много. В старших классах мы вместе учились в престижной частной женской школе. Тогда Кадзуэ была страшная худышка — кожа да кости — и нескладеха. Ни капельки не симпатичная, зато училась прилично. Всегда норовила привлечь к себе внимание и любила разглагольствовать перед другими, показывая, какая она умная. Гордая, Кадзуэ стремилась обязательно быть лучшей во всем. Она прекрасно понимала, что своей внешностью никого не удивит, и, думаю, поэтому, чтобы с ней все носились, всячески хотела показать: я — не такая, как другие. Я ощущаю в таких личностях темную, негативную энергию, настолько осязаемую, что ее, кажется, можно потрогать руками.

Эта моя восприимчивость и притягивала Кадзуэ. Она мне доверяла и при каждой возможности старалась заговорить со мной. Домой к себе приглашала.

Мы обе поступили в университет, с которым у нашей школы были связи, но тут вдруг скончался отец Кадзуэ. После этого она изменилась. Вся ушла в учебу и начала отдаляться от меня. Вспоминая сейчас то время, я понимаю, что, наверное, Юрико ее интересовала больше, чем я. Ведь о моей красавице сестре говорила вся школа.

Но что же все-таки с ними произошло? Как получилось, что две полные противоположности — и по внешности, и по уму, и по жизненным условиям — кончили проститутками и их убил и бросил один и тот же человек? Чем глубже задумываешься, тем абсурднее все это кажется.

Случившееся с Юрико и Кадзуэ навсегда изменило мою жизнь. Какие-то типы — я их прежде и в глаза не видела — распускали сплетни, совали нос в мои дела, лезли ко мне с назойливыми вопросами о сестре и Кадзуэ. Мне стало от этого так тошно, что я замолчала. Не хотела больше ни с кем разговаривать.