Книга Чужая роль - Дженнифер Уайнер

«Мы не были одноклассниками, — говоря, он непрерывно обводил ее запястье указательным пальцем, — иначе я наверняка бы вас запомнил».

Мэгги опустила глаза, играя со своим рыжеватым локоном и размышляя, что лучше: провести босоножкой по его ноге или вытащить шпильки и дать волосам рассыпаться по спине? Нет, они не учились в одном классе. Ее держали в «специальных классах» вместе с недоумками и наркоманами. Даже напечатанные крупным шрифтом учебники были совсем другими: чуть-чуть длиннее и тоньше, чем обычные. Хоть заворачивай их в оберточную бумагу, хоть сунь в рюкзак — другие, нормальные ученики все равно их узнавали. А, да хрен с ними! Хрен с ними со всеми! Пошли они на хрен, эти смазливые чирлидеры и парни, охотно обжимавшиеся с ней на задних сиденьях родительских машин, но не замечавшие ее в упор при встрече о школьном коридоре.

— Иисусе! — снова заорал Тед. Мэгги открыла рот, чтобы посоветовать ему вести себя потише… и неожиданно ее вырвало прозрачной струей из водки с тоником — как отстраненно отметила она, словно это произошло с кем-то посторонним — плюс несколько полупереваренных макаронин. Она ела спагетти… когда? Прошлой ночью?

Мэгги попыталась было припомнить последний обед, но тут Тед стиснул ее бедра, грубо развернул, так что она оказалась лицом к дверце кабинки и больно стукнулась бедром о железный барабан с туалетной бумагой.

— Аххх, — выдохнул он, кончив ей на спину.

Мэгги молниеносно вывернулась, стараясь не поскользнуться в луже из водки с тоником и макаронами.

— Только не на платье, — прошипела она.

Тед продолжал стоять в спущенных до колен штанах, моргая от неожиданности, все еще держась за свой член и глупо ухмыляясь.

— Фантастика! — воскликнул он. — Потрясающе! Как, говоришь, тебя зовут?

А у находившейся в пятнадцати милях от сестры Роуз Феллер имелся свой секрет: секрет, в настоящее время развалившийся на спине и громко храпевший; секрет, ухитрившийся измять и сбить аккуратно постеленную простыню и сбросить на пол три подушки.

Роуз приподнялась на локте, чтобы получше рассмотреть любовника в неярком свете уличных огней, проникавшем сквозь щели жалюзи, и улыбнулась милой улыбкой — такой ее не узнал бы ни один из коллег в адвокатской фирме «Льюис, Доммел и Феник». Наконец-то! Именно этого она всегда хотела. Всю жизнь. Мужчина, который смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной не только в этой комнате, но и в мире. Единственной существующей на свете. И он был так красив… куда красивее без одежды. Нельзя ли его сфотографировать? Нет, шум его разбудит. И кому она будет этот самый снимок показывать?

Роуз окинула любовника взглядом: сильные ноги, широкие плечи, губы, полураскрытые, чтобы было удобнее храпеть.

Роуз повернулась на бок, спиной к нему, подтянула одеяло к подбородку и улыбнулась, вспоминая.

Они допоздна работали по делу Видера, такому занудному, что Роуз умерла бы от скуки, не будь ее партнером Джим Денверс, в которого она была влюблена. Влюблена так, что с радостью провела бы неделю над документами, лишь бы быть рядом и вдыхать, вдыхать запах дорогой шерсти его костюма и одеколона. Часы протикали восемь, потом девять… Наконец они вложили последнюю страницу в чемоданчик рассыльного, опечатали документы, Джим взглянул на нее с ослепительной улыбкой кинозвезды и спросил:

— Хочешь что-нибудь перекусить?

Они отправились в бар в подвале ресторана «Ле Бек Фин». Стаканчик вина превратился в бутылку, толпа посетителей постепенно рассосалась, и свечи догорели, и оказалось, что уже полночь, и они остались одни, и беседа постепенно замерла. И пока Роуз пыталась сообразить, что бы еще сказать… может, что-то насчет спорта, — Джим, потянувшись к ее руке, произнес:

— Неужели не понимаешь, какая ты красивая?

Роуз покачала головой, потому что в самом деле не понимала. Никто и никогда не говорил, что она красива, разве что отец, да и то давно, и было это всего один раз. Глядя в зеркало, она видела ничем не примечательную девушку, этакую серость, толстушку-простушку, книжного червя с приличным гардеробом: размер четырнадцатый, каштановые волосы, карие глаза, густые прямые брови и слегка выдающийся подбородок, словно его обладательница строго спрашивала: «И что вам угодно?»

Все так, если не считать вечной и тайной надежды на то, что когда-нибудь кто-нибудь непременно скажет, что она красива. Мужчина, который распустит ее конский хвост, снимет с нее очки и уставится на Роуз как на Елену Прекрасную. Эта мечта была одной из причин, по которой она не носила контактных линз.

И вот теперь она подалась вперед, преданно уставившись на Джима, ожидая новых слов, тех, которые так жаждала услышать. Но Денвере лишь схватил ее за руку, заплатил по счету и потащил наверх, в ее квартиру, где стащил с нее туфли, блузку, проложил дорожку поцелуев от шеи до живота и провел следующие сорок пять минут, делая с ней все, о чем она раньше только мечтала и видела в сериале «Секс в большом городе».

При одном лишь воспоминании тело Роуз пронизала приятная дрожь. Но, снова подтянув одеяло к подбородку, она напомнила себе, что неприятностей не избежать. Близость с коллегой шла вразрез с ее личными этическими принципами — правда, нужно признать, соблазна было легко избежать до сей поры, поскольку ни один коллега не выражал желания переспать с ней. Гораздо хуже другое: подобные отношения между сослуживцами были строжайшим образом запрещены правилами фирмы. Им обоим несдобровать, если эта история выплывет наружу. Ему грозит взыскание. Ее, возможно, уволят. Придется искать другую работу, начинать все сначала: бесконечные собеседования, утомительные часы, проведенные в повторении одних и тех же ответов на те же вопросы: «Вы всегда хотели быть адвокатом? Какая область юриспруденции привлекает вас больше всего? В какой области желаете специализироваться? Каким образом собираетесь влиться в нашу фирму?..»

Джим не такой. Это он беседовал с Роуз, когда та три месяца назад устраивалась в «Льюис, Доммел и Феник». Был прекрасный сентябрьский день. Она в темно-синем деловом костюме, который купила специально для собеседований, вошла в конференц-зал, прижимая к груди папку с рекламными проспектами фирм.

После пяти лет работы у Диллерта Маккина Роуз решила сменить обстановку и искала фирму поменьше, где могла бы получать более ответственные задания. Это было ее третье собеседование на неделе, и синие лодочки от Феррагамо невыносимо жали, но одного взгляда на Джима Денверса оказалось достаточно, чтобы вытеснить из головы все мысли о ноющих ногах и других фирмах. Она ожидала стандартных вопросов и стандартной внешности партнера: лет сорок, лысеющий, очкастый, неизменно и подчеркнуто снисходительный к потенциальным коллегам женского пола. Но увидела Джима, стоявшего у окна; когда он повернулся, солнечный свет дня превратил его волосы в золотистую корону. Совсем не стандартный тип. Тридцать пять — максимум. Младший партнер, всего лет на пять старше и так хорош собой! Этот подбородок! А глаза! А витающий вокруг дразнящий аромат дорогого парфюма! Он был из породы суперменов, абсолютно недоступных для Роуз, тех, о ком она мечтала, пока денно и нощно зубрила учебники в средней школе, колледже, юридической школе, добиваясь высоких оценок и не поднимая головы от книг. Но когда он улыбнулся, она уловила блеск серебристых скобок на зубах, и на сердце стало легче, а в груди робко расцвела надежда. Может, он не так уж совершенен? Может, и у нее есть будущее?