Книга Прокурор рискует - Эрл Стенли Гарднер

Миссис Кейн снова вошла в ресторан.

— Я хочу воспользоваться вашим телефоном.

— Пожалуйста.

Она взяла справочник и нашла в нем:

«Мелвин Джеймс Л., адрес: 1641, Хиллкрест-Драйв».

Она опустила монету, набрала номер, затем подождала, пока изтрубки не раздались длинные гудки.

Никто не отвечал.

Сразу, как только Дорис Кейн поняла, что придется ждать,пока подойдут к телефону, ей с трудом удалось подавить постыдное желаниебросить трубку на рычаг и покинуть ресторан, но она заставила себя оставаться уаппарата, с тем чтобы окончательно убедиться, что отвечать на том конце проводав самом деле некому.

И только после этого она, наконец, повесила трубку.

В аппарате что-то щелкнуло, и ее монета зазвенела в камеревозврата.

Она повернулась к услужливому молодому человеку за стойкой испросила:

— Как добраться до Хиллкрест-Драйв?

— Поднимитесь вверх по бульвару до первого светофора,свернете налево, дальше по этой дороге вокруг.

Не прозевайте Хиллкрест. Это одна из боковых улочек, которыеотходят от этой дороги… если точнее, она начинается через десять или двенадцатьдомов после того, как сделаете второй поворот налево.

— Спасибо, — поблагодарила она, решительным шагом вышла из ресторана,села в машину и завела мотор.

Хиллкрест-Драйв ей удалось отыскать без труда. Дом подномером 1641 оказался очень похожим на тот, каким она себе его и представлялакак место, где живет Паула.

Дом был выстроен на склоне холма. Фасад был одноэтажным, азадняя часть состояла из трех этажей.

Из-за крутизны склона гараж располагался сзади дома, и въездк нему был из аллеи, которая шла параллельно главной улице. Дорожка, ведущая кчерному ходу, была проложена прямо по склону, и лишь кое-где на ней виднелисьредкие ступеньки из цемента. Неудобства подобного жилья, возведенного на склонехолма, компенсировались чудесной панорамой, открывавшейся из каждого окна.

В самом низу склон резко обрывался в извилистую долину,испещренную темной зеленью апельсиновых деревьев.

Вдыхая все утро аромат цветущих цитрусовых, Дорис Кейн темне менее все время возвращалась к мысли о том, как внезапно ее дочь сталазамужней женщиной.

Почему-то известия подобного рода всегда застают матерейврасплох и повергают в шоковое состояние.

Дорис поставила машину перед домом, прошла по короткойцементной дорожке и, поднявшись на крыльцо, позвонила в дверь.

Далее к югу стоял еще один дом, к северу — никаких строений.Высокая живая изгородь росла по границе владений, укрывая от посторонних глазфасад, но из-за крутизны склона оставляла открытой для всеобщего обозрениязаднюю часть дома.

Именно тогда, когда она нажимала второй раз кнопку звонка,Дорис Кейн заметила нечто такое, что вызвало у нее беспокойство. В углумаленького крыльца валялась связка газет, и те листы, на которые падало солнце,уже начали желтеть.

Дорис нахмурилась. Конечно…

Ее внимание привлек уголок листка бумаги, торчавший из-поддвери. Она вытащила его и, едва разбирая каракули, прочитала:

«Нет смысла оставлять молоко. Оно киснет на пороге.Позвоните мне, когда вернетесь, если хотите, чтобы его доставляли вам.

Молочник».

Почтовый ящик был прикреплен изнутри к одной из стоек,поддерживающих навес над крыльцом, и оказался открыт. Дорис нажала кнопку,расположенную сбоку ящика, и металлическая передняя стенка приподнялась.

Внутри лежало одно-единственное письмо.

На конверте был отпечатан адрес: «Джеймсу Л. Мелвину, 1641,Хиллкрест-Драйв, Мэдисон-Сити». В верхнем левом углу был напечатан типографскимспособом обратный адрес: «Альфонс Бейкер Карр, адвокат, 962, Монаднок-Билдинг,Лос-Анджелес».

Письмо было проштемпелевано из Лос-Анджелеса два дня назад.Судя по всему, в почтовый ящик оно попало вчера. Письмо было очень тонким и,похоже, заключало в себе маленький листок бумаги, возможно счет за услуги.Конверт похрустывал в пальцах и производил на ощупь впечатление сделанного изплотной гербовой бумаги.

Дорис Кейн несколько мгновений подержала его в руке и затемнеохотно положила обратно в почтовый ящик. Когда она возвращала конверт наместо, то услышала звук, похожий на тот, когда скребут металлом по металлу, ирешила выяснить, чем это вызвано. На дне почтового ящика лежал ключ от дома.

Дорис взяла его так, словно он обжигал ей пальцы, затемповернулась к двери и в нерешительности остановилась.

Пока она стояла на крыльце, со стороны соседнего домадонеслись какие-то звуки, говорящие о том, что его обитатели проснулись. Судяпо запахам, которые она ощутила, там жарили ветчину и готовили свежемолотыйкофе.

Все еще мешкая, миссис Кейн размышляла над создавшейсяситуацией. Паула была в высшей степени неуравновешенной в полном смысле этогослова. Почти незаметно для нее самой жизнь сгладит некоторые острые углы в еехарактере. Но сейчас несанкционированное использование ключа, находящегося вруке Дорис Кейн, может быть расценено Паулой как беспардонное вмешательство вее личную жизнь…

Дорис Кейн была еще относительно молода и привлекательна. Унее была масса собственных поклонников, и у них с Паулой установились особые,ни в чем не походившие на общепринятые, хотя и старомодные, отношения междуматерью и дочерью. Дорис может рассчитывать на сердечный прием в доме дочери,но только как гостья, не забывая о том, что Паула здесь хозяйка.

Дорис Кейн знала, что, если придется, воспользуется ключом,но до этого хотела испробовать и другие варианты.

Зажав ключ в руке, она вышла на улицу, спустилась ксоседнему дому и позвонила в дверь.

Ей открыла женщина средних лет, остроглазая, тонкогубая, свысокими скулами, с порывистыми, как у птички, движениями.

— Доброе утро, — первой заговорила та, с головы до ногоглядывая миссис Кейн цепким взглядом. — Вы что-нибудь продаете?

В ее тоне слышалась скрытая неприязнь, готовая в любоймомент перерасти в грубый отказ, а может быть, даже и хлопок закрываемой двери.

— Я старалась выяснить что-нибудь о мистере и миссис Мелвин,ваших соседях, — мягко улыбнулась Дорис Кейн. — Кажется, они уехали. Вы немогли бы сказать мне, давно ли они отсутствуют или, может, вы знаете, куда…

— Ничем не могу помочь! — огрызнулась женщина.

— Поскольку вы соседи, — миссис Кейн пустила в ход своюсамую обворожительную улыбку, — я подумала, что, возможно…