Книга Беспокойные звезды - Сюзанна Валенти

Сета, пытаясь напасть на него сзади.

Разница в размерах с Драконами заставила меня почувствовать себя мотыльком, пытающимся сразиться с ястребом, но я не замедлила скорость.

Лезвия сверкающего льда и острейшего металла сформировались в моих кулаках, и я на полной скорости полетела к серому Дракону.

Он увидел мое приближение, красное и синее пламя обожгло мою кожу, слишком узнаваемую на оранжево-розовом небе, и он бросился на меня, а не на Сета в его машине.

Я не изменила траекторию полета, устремившись прямо к его разинутой пасти и рядам острых клыков, готовых перекусить меня пополам.

Дракон обрушил на меня огонь, когда я была менее чем в десяти футах от него, и резко отдернулась в сторону, спрятавшись в огне и перевернувшись прямо над его головой, когда эти мощные челюсти сомкнулись именно там, где я только что была.

Я приземлилась на спину зверя, прямо между его лопатками и местом соединения массивных крыльев с позвоночником.

Дракон взревел от ярости из-за того, что его оседлали, заставив меня дико смеяться, в то время как мои волосы и пламя метались вокруг меня.

Я высвободила силу Ордена, и запах горящей плоти пропитал небо, где мои ноги прожгли чешую Дракона и расплавили кожу под ней.

Дракон яростно заревел, повернулся к небу и помчался вверх под почти вертикальным углом, пытаясь заставить меня упасть.

Я крепко сжала колени, широко раскинула руки и кричала от восторга поездки, в то время как мы мчались все выше и выше, пронзая тонкие облака и прорываясь сквозь них, чтобы полностью увидеть это идеальное небо.

Я взглянула вниз, борьба подо мной превратилась в маленькие движения на этой необычайной высоте, и я ухмыльнулась про себя, рассматривая вид на пять, четыре, три, два…

Мои клинки ударили Дракона одновременно в оба крыла, пронзив их насквозь, а затем разорвав наружу, прорывая зияющие дыры в тонкой оболочке серой плоти и заставляя зверя выть в агонии.

Мы замерли во время подъема, зависая над облаками на бесконечную секунду, ветер хлестал кровь из разодранных крыльев Дракона мне в лицо, трепет кровопролития разносился по моим конечностям.

А потом мы падали.

Я кричала в такт крикам Дракона, отбрасывая клинки, чтобы сражаться с ним, и широко раскинула руки, откидываясь назад, чтобы почувствовать всю силу ветра на своем позвоночнике, когда мы падали.

Вниз, вниз и вниз, земля неслась к нам так быстро, что мой разум едва успевал за ней. Все это время я держала свои бедра на спине Дракона, ведя его навстречу смерти.

Он внезапно пошевелился, и я оттолкнула его от себя, обнаженный Фейри закричал от ужаса, когда земля приблизилась еще ближе. Я прыгнула в сторону, земля теперь была так близко, что мое сердце подпрыгнуло от ужаса, прежде чем я пошевелилась, мои крылья широко раскрылись и подхватили меня менее чем в шести футах от земли.

Я пронеслась мимо боя, глядя на Калеба, который сражался с Драконом, который снова принял форму Фейри, чтобы ненадолго встретиться с ним лицом к лицу. Но мое внимание было отвлечено так же быстро, когда я заметила, что мой противник сумел поймать себя с помощью магии воздуха, прежде чем рухнуть на землю, как я и планировала.

Я помчалась к своему врагу, подхватила новый меч и приземлилась прямо за ним, когда он упал на землю на колени, поблагодарив звезды за его спасение.

Его взгляд метнулся к моему, понимая, что момент облегчения только что стоил ему жизни, и он ахнул.

— Истинный король очистит мир от тебя…

Я сняла его голову с плеч прежде, чем он успел выполнить эту клятву, и хаотический трепет от его смерти захлестнул меня, прибавив к плате, которую я платила Паромщику, и еще раз подняв счет моей смерти.

Над головой оглушительный рев расколол воздух, как хрупкое стекло, и я обернулась и увидела, как Дариус сражается одновременно с двумя Драконами, кровь лилась с неба.

Я вернулась в бой с мечом в руке и яростной жаждой победы, пылающей в моих венах, обещая закончить этот бой раз и навсегда.

ГЛАВА 66

— Отпусти меня, уродец! — Я завыла, и мой голос стал хриплым, как свистящая морская ракушка. Но я бы не дрогнула перед лицом своей гибели.

Колокола потустороннего мира звонили, и я не отвечала на их зов. Я отвернусь от подлого лица смерти и буду бороться за каждый вздох, которым мне еще предстоит сделать в этом мире или в любом другом.

Когти ужасной Милдред глубже вонзились мне в бок, и я металась, как дендихоп, пытаясь вырваться из ее ужасной хватки. О, какое несчастье, какую великую ошибку я совершила! Мои королевы должны оставить меня на произвол судьбы, а не преследовать меня, пытаясь спасти, как они это сделали сейчас, вместе с моим дорогим Максом, здоровенным дворнягой, отважным Драгуном и двумя прекрасными клыкастыми. Каким же счастьем мне было иметь столько доблестных рыцарей, сражавшихся ради меня, малютки.

Если бы их спасение провалилось, я бы не позволила ужасному Драгуну и его мерзкой теневой девки, завладеть не единым воспоминанием в моей голове. В моем предплечье было спрятано лезвие, лежащее прямо под кожей, и я бы вырвала его из своей плоти и перерезала бы себе горло, если бы до этого дошло. Ибо я, Джеральдин Гунделлифус Габолия Гундестриа Грас, и я не буду полезна в заговорах короля ящеров. Я бы никогда не предала своих королев, но я бы не выбрала смерть, если бы это был не единственный выбор.

Слезы обожгли мои глаза при виде моих королев, преследующих меня, неверие в то, что они сочли меня достойной того, чтобы прийти ради меня, слишком много, чтобы мое несчастное сердце могло это вынести.

Но и, конечно же, пришел мой Макси бой. С огнем дунгаша в глазах он пел свою убаюкивающую песню, пытаясь призвать к себе мою чудовищную похитительницу и высвободить меня из ее лап. Каждая нота была чиста, не запятнана ничем в этом мире. Это была песня, которая сковала меня цепями желания и разбудила мою леди Петунию даже в таких ужасных обстоятельствах.

Но больше всего это пробудило ту любовь, которую я и без того испытывала к нему так глубоко, больше, чем ее могла бы вызвать любая песня. Это было ничем не ограничено и столь же истинно, как любой закон природы в этом мире. Он был моим музыкальным лососем, а я — его мелодичным тунцом. Для меня не было другого существа, ни