Книга Красный кролик - Том Клэнси

— Точно так же, сэр Джон, как вы ни черта не понимаете в настоящем футболе. В Италии это даже в еще большей степени национальная страсть, чем у нас в Англии. Здесь играют в зажигательный футбол в отличие, скажем, от немцев, которые ведут себя на поле, как неумолимые бездушные машины.

Для Райана это было сродни рассуждениям о том, какая разница между «крученой» и «скользящей» подачами и какой мяч труднее отразить, «скошенный» или «завинченный». Он сам не настолько хорошо разбирался в бейсболе, чтобы ориентироваться в подобных тонкостях; ему приходилось полагаться на телекомментатора, который, возможно, сам только что изобрел этот термин. Райан лишь знал, что во всем американском бейсболе нет игрока, который смог бы хорошей «крученой» подачей отправить мяч в дальний угол площадки.

Через пять минут они приехали к собору Святого Петра.

— Проклятие! — восхищенно пробормотал Джек.

— Большой, да?

Собор был не просто большой; он был огромный.

Шарп подъехал к нему слева и остановил машину в переулке у рядов магазинчиков — судя по всему, ювелирных.

— Предлагаю выйти и посмотреть, не возражаете?

Райан обрадовался возможности выйти из машины и размять затекшие ноги. Ему пришлось напомнить себе, что он приехал сюда не для того, чтобы восторгаться творением великих архитекторов Браманте и Микеланджело. Ему необходимо ознакомиться с местом предполагаемой операции, как этому учили в Квантико. На самом деле это было совсем нетрудно, если только знать, что к чему.

Сверху площадь напоминала гигантский клин под баскетбольным кольцом. Ее круглая часть имела добрых сто ярдов в диаметре, после чего площадь, по мере удаления от бронзовых дверей собора чудовищной величины, сужалась приблизительно до трети этих размеров.

— Увидев, что на площади собрались верующие, папа садится в свою машину, которая представляет нечто среднее между джипом и тележкой для перемещения по полю для гольфа, прямо вон там, и едет по проходу, расчищенному в толпе, — объяснил Шарп, указывая рукой, — вот сюда, потом сюда и обратно. Это занимает — ну, минут двадцать, в зависимости от того, возникнет ли у папы желание… как бы это сказать… вы, американцы называете это «прикоснуться к избирателям». Хотя, конечно, его ни в коем случае нельзя сравнивать с политиками. Папа римский — отличный парень, честный, порядочный. Такое можно было сказать далеко не про всех его предшественников, но Кароль Войтыла — по-настоящему хороший человек. И он не трус. Ему пришлось пережить и нацистов, и коммунистов, но он ни на йоту не отклонился от своего пути.

— Да, его линия жизни прямая, как стрела, — пробормотал Райан. Теперь его мысли занимал лишь один вопрос. — Где будет солнце?

— Как раз у нас за спиной.

— Итак, если на площади будет убийца, он займет место где-то здесь, чтобы солнце было у него за спиной, а не светило в глаза. А вот тех, кто будет находиться напротив, солнце как раз будет слепить. Быть может, это не так уж и много, но когда человек рискует собственной жизнью, он разыгрывает все карты, которые есть у него на руках. Том, вы служили в армии?

— Колдстримский гвардейский танковый полк, прошел путь от лейтенанта до капитана. Участвовал в боевых действиях в Адене, но в основном служил в Европе. Я согласен с вашей оценкой ситуации, — заметил Шарп, оглядываясь по сторонам, чтобы составить собственное заключение. — Все профессионалы в чем-то предсказуемы, потому что все они обучались по одним и тем же наставлениям. Но что вы думаете по поводу снайперской винтовки?

— Сколько вы можете задействовать человек?

— Четверых, не считая себя. Вероятно, Чарльстон пришлет еще несколько человек из Лондона, но все равно этого будет мало.

— А если разместить одного из них вон там? — предложил Райан, указывая на колоннаду.

Какая у нее высота? Семьдесят футов? Восемьдесят? Приблизительно такая же, как у того балкона, с которого Ли Харви Освальд стрелял в Джека Кеннеди… из итальянской винтовки, напомнил себе Райан. Этой мысли оказалось достаточно для того, чтобы у него по спине пробежали холодные мурашки.

— Наверное, я смогу поставить туда человека, изображающего из себя фотографа.

А длиннофокусный телеобъектив можно использовать в качестве подзорной трубы.

— Что насчет раций?

— Скажем, шесть переносных раций, работающих в гражданском диапазоне. Если в посольстве не найдется столько, я попрошу прислать самолетом из Лондона.

— Лучше армейского образца, достаточно маленькие, чтобы их можно было носить скрытно. У нас в морской пехоте были с наушником, как у транзисторного радиоприемника. В идеале хотелось бы, чтобы связь была закрытой, но, наверное, это будет уже слишком трудно.

«Кроме того, — не стал добавлять Райан, — подобные системы являются ненадежными.»

— Да, можно будет попробовать достать такие. Сэр Джон, а у вас талант к оперативной работе.

— В морской пехоте я прослужил совсем недолго, но то, чему нас учили в школе, забыть очень непросто. Эта площадь слишком огромна, чтобы закрыть ее шестью человеками.

— Нас в Службе внешней разведки этому не учили, — добавил Шарп.

— Черт побери, американская служба безопасности направила бы на эту площадь не меньше сотни обученных агентов — проклятие, скорее всего, гораздо больше, к тому же, постаралась бы внедрить осведомителей во все окрестные гостиницы, мотели и ночлежки. — Джек вздохнул. — Мистер Шарп, об этом не может быть и речи. Сколько народу собирается в среднем на площади?

— Все зависит. Летом, в разгар туристического сезона, здесь собирается такая плотная толпа, что ее хватило бы, чтобы заполнить стадион «Уэмбли». Ну а на следующей неделе? Определенно, несколько тысяч здесь будет, — прикинул английский разведчик. — Сколько именно, сказать трудно.

«Да, прямо скажем, перед нами поставлена задача хреновая,» — мысленно отметил Райан.

— А можно как-нибудь проверить гостиницы, попытаться выйти на этого Строкова? — спросил он вслух.

— В Риме гостиниц больше, чем в Лондоне. Для четверых человек это слишком много. А обратиться за помощью к итальянской полиции мы не можем, ведь так?

— Что говорит по этому поводу сэр Бейзил? — спросил Райан, хотя ответ уже был ему известен.

— Соблюдать строжайшие меры секретности. Нет, никто не должен знать, чем мы занимаемся.

Только сейчас до Джека дошло, что он не может попросить о помощи даже римского резидента ЦРУ. Боб Риттер никогда не даст на это санкцию. Да, похоже, «хреновая» — это было сказано еще слишком оптимистически.

Глава тридцать перваяСтроитель мостов

Официальная резиденция Тома Шарпа в своем роде была такой же впечатляющей, как и охраняемый дом под Манчестером. Ничто не позволяло определить, для кого и для каких целей было построено это здание, а Райан устал задавать вопросы. Ему выделили спальню с отдельной ванной, и с него этого было достаточно. Потолки оказались очень высокие, что, вероятно, было обусловлено летней жарой, которой славится Рим. В день прилета Райана на улице было около восьмидесяти градусов по Фаренгейту, тепло, но вполне терпимо для человека родом из окрестностей Балтимора и Вашингтона. Однако для англичан, наверное, Рим казался парилкой из преисподней. «Тот, кто написал этот стишок про сумасшедших собак и англичан, должно быть, жил в другой эпохе,» — подумал Джек. В Лондоне люди валятся на улице с тепловыми ударами, когда температура поднимается до семидесяти пяти градусов. У Райана мелькнула мысль, что ему осталось провести в тревоге всего три дня, после чего еще один день он будет претворять в жизнь то, что придумает Том Шарп. При этом надо будет надеяться, что ничего не случится, а тем временем ЦРУ найдет какой-нибудь способ предупредить службу охраны его святейшества усилить меры безопасности особы понтифика. Господи, этот человек одевается во все белое, чтобы явить собой идеальную мишень для того оружия, из которого в него будут стрелять. В худшей тактической обстановке оказался разве что Джордж Армстронг Кастер, но тот, по крайней мере, сам шагнул в пекло с открытыми глазами, хотя и затуманенными верой в удачу и гордыней, которая, в конечном счете, стоила ему жизни[87]. Папа римский не тешит себя подобными иллюзиями. Нет, он верит в то, что господь бог приберет его к себе, если сочтет это нужным, — только и всего. Сам Райан верил в то же, во что верил польский священник, но только при этом он считал, что бог недаром наделил его умом и способностью самостоятельно принимать решения — не превращало ли это его в орудие, осуществляющее волю господа? Впрочем, этот вопрос был слишком глубоким, чтобы ломать над ним голову в настоящий момент, и, кроме того, Райан не был священником и все равно не смог бы дать на него ответ. А может быть, все объяснялось недостатком веры. Быть может, он слишком сильно верил в реальный мир. Его жена занималась тем, что лечила людей, а разве это не господь бог наслал на них болезни? Некоторые люди не сомневаются, что так оно и есть. Или, может быть, бог насылает болезни только для того, чтобы такие люди, как Кэти, могли их исцелять и тем самым выполнять его работу? Сам Райан был склонен придерживаться именно этих взглядов, и церковь, судя по всему, была с ним согласна, поскольку на ее средства по всему миру возводились больницы.